Я существовал, но не жил. Мой мир был скуден, ограничен четырьмя стенами квартиры, маршрутом до работы и редкими, такими же пресными, встречами с такими же "нормальными" людьми. Я избегал глубоких разговоров, настоящих эмоций, любой формы подлинности. Страх быть отвергнутым, непонятым, высмеянным был сильнее любого желания измениться. Я прятался за маской равнодушия, за стеной из шуток и банальностей, чтобы никто не смог разглядеть мою истинную, измученную душу.
Порой, очень редко, сквозь эту толщу равнодушия пробивались редкие, еле заметные вспышки. Короткий миг, когда я видел что-то по-настоящему красивое – луч солнца, пробивающийся сквозь облака, или улыбку незнакомца. В такие моменты я чувствовал легкий укол – вот оно, что-то живое, что-то, чего мне так не хватает. Но эти мгновения быстро растворялись в привычной серости, заглушенные внутренним голосом, который шептал: "Это не для тебя. Ты не такой. Возвращайся в свою рутину, там безопасно." И я возвращался, послушно, как хорошо дрессированная собака.
Я был узником, который так долго сидел в тюрьме, что забыл, как выглядит свобода. Я был рыбой, которая жила в грязной луже и не подозревала о существовании океана. Мое сознание было затуманено, восприятие притуплено. Я видел мир через мутное стекло, искаженное моими собственными страхами и предрассудками. Мое сердце билось ровно, без всплесков, мой разум работал механически, без проблесков вдохновения. Я был живым мертвецом, ожидающим чего-то, чего сам не мог назвать, но чего отчаянно не хватало.
Именно в эту бездну апатии и равнодушия, в эту идеально выстроенную, но насквозь фальшивую реальность, и предстояло ворваться сороке. Она должна была стать тем клином, который расколет мое зеркало на тысячи фрагментов, чтобы я наконец-то смог увидеть истинное отражение себя и мира вокруг. Я был готов к чему угодно, но не к этому. Не к тому, что обычная птица станет моим проводником в мир, о котором я даже не смел мечтать.
Глава 2: Первый Клюв в Бетон
В тот день, когда она появилась, Париж был обычным Парижем. Сена лениво несла свои воды, туристические автобусы гудели, толпы людей текли по бульварам. А я, как всегда, был частью этого безликого потока, каплей в океане безразличия. После работы я не спешил домой, не потому что меня там ждали великие дела, а потому что не было никакой разницы, где провести этот вечер. В этот раз ноги сами привели меня к Люксембургскому саду. Я не был там давно. Мне нравились его спокойствие, его зеленые аллеи, но даже здесь я умудрялся чувствовать себя отстраненным, словно смотрел на чью-то чужую жизнь через запотевшее стекло.