. Каждое мое движение, каждый мой жест, каждое мое, казалось бы, случайное перемещение. В этот момент я почувствовал себя не человеком, а
объектом исследования, а она – каким-то абсурдным, но невероятно серьезным ученым.
Это было абсурдно до нелепости. Кто бы мог подумать, что обычная сорока способна вызвать такую гамму ощущений? Раздражение от ее навязчивости, легкий страх от ее пристального взгляда, и, что самое удивительное, необъяснимое любопытство. Я, который годами жил в состоянии полной апатии, вдруг почувствовал крошечный, но ощутимый всплеск эмоций. Мой привычный мир, мир, где птицы просто едят крошки и летают, начал давать сбой. Эта сорока не вписывалась в мою картину мира.
Я попытался прогнать ее, сначала мысленно, затем, не выдержав, тихо проворчал: "Уходи уже". Она лишь чуть заметно повернула голову, словно поняла мои слова, но не собиралась им подчиняться. Ее взгляд не изменился – все тот же пронзительный, изучающий. Мне стало не по себе. Казалось, она видит меня насквозь, видит всю мою усталость, всю мою неудовлетворенность, всю ту фальшь, что я так усердно копил годами. Ее взгляд был как рентген, просвечивающий мою душу.
Этот тонкий, почти незаметный дискомфорт начал расти. Он был похож на занозу, которую ты чувствуешь, но не можешь вытащить. Я не мог сосредоточиться ни на статье, ни на окружающем мире. Все мои мысли были заняты этой странной птицей на фонарном столбе. Почему она здесь? Почему она смотрит именно на меня? Что ей нужно? Вопросы, которые я никогда раньше не задавал себе относительно птиц, вдруг заполонили мою голову. Это было первое нарушение моей зоны комфорта, первая трещина в идеальном, но хрупком зеркале моей реальности.
Я просидел там, наверное, еще минут двадцать, находясь в этом странном, неестественном противостоянии с птицей. Солнце начало садиться, окрашивая небо в оранжевые и фиолетовые тона. Сорока не двигалась. Она была как статуя, вырезанная из эбенового дерева и алебастра. Ее неподвижность была более красноречивой, чем любое движение. Она словно говорила: "Я здесь. Я жду. И я никуда не уйду, пока ты не поймешь".
Когда наконец я не выдержал и встал, чтобы уйти, она, словно дождавшись этого момента, взмахнула крыльями и бесшумно снялась с места. Она не улетела прочь, как будто испугавшись. Нет. Она сделала круг надо мной, медленно, с каким-то