Но и этого им было мало. Монголы, ведомые жаждой разрушения, использовали взрывчатые смеси, дабы обрушить неприступные стены, превращая камень в прах. Опоясывали города частоколами и вырывали рвы, словно шрамы на теле земли. Они дерзко отводили реки, словно кровеносные сосуды, лишая города живительной влаги, обрекая их на медленную и мучительную смерть. Монголы были жестоки – жестоки до такой степени, что даже там, где кровь лилась рекой, их зверства казались чем-то немыслимым, выходящим за рамки человеческого понимания.
Когда тень монгольской орды накрывала город, предвестники рока устанавливали три шатра – три символа неминуемой судьбы. В первый день воздвигали белый шатёр, словно знамя ложной надежды. Если город, сломленный страхом, сдавался на милость победителя, монголы требовали дань – живую дань, дань товарами, но, удовлетворившись этим, покидали обречённое место. Обычно эта «милость» обходилась в десятую часть населения и скота.
Но если город не внимал мольбам страха, наутро вырастал красный шатёр, обагрённый кровью и предвещавший смерть. Тогда монголы, не знающие пощады, вырезали всех мужчин и животных мужского пола, словно скот на бойне. Женщины и дети становились рабами, влача жалкое существование в тени победителей, а всё имущество обращалось в трофеи.
И наконец, на третий день над горизонтом поднимался чёрный шатёр – символ абсолютного уничтожения, знак того, что отныне не будет ни пощады, ни надежды. Все жители предавались смерти, а город стирался с лица земли. Лишь за один день монголы уничтожали целые народы, истребляя десятки, а то и сотни тысяч невинных душ, разрушая дома, храмы, библиотеки, превращая в пепел бесценные знания и памятники культуры. Но и этого им было недостаточно. Чтобы посеять семена страха в сердцах других, монголы оставляли в живых лишь немногих, дабы те, обезумевшие от ужаса, разнесли весть о монгольской жестокости по всему свету. И часто восточные города, заслышав о приближении монгольской орды, сдавались без боя, предпочитая рабство неминуемой смерти. Страх был их самым мощным оружием.
В безумном штурме городских стен монголы, словно тени из преисподней, гнали перед собой пленных, превращая их в живые щиты – "хараш", что цинично переводится как "живые доски". Эта леденящая кровь тактика вынуждала защитников города сеять смерть среди невинных, обрывать жизни своих же братьев и сестёр, пока монгольские воины, словно стервятники, прятались за этой стеной отчаяния.