Его палец, испачканный чернилами и пылью, замер на строке, от которой веяло грозной тайной: «et post haec supervalescet draco nativitatis memoria suae, et si converterint se conspirantes in virtute magna ad persequendos eos…» – «И после этого превозмогут драконы, помнящие рождение свое, и обратятся совоздыхающие в силе великой на преследование их…»
Draco nativitatis memoria suae… Драконы, помнящие свое рождение. Кто они? Не ящеры из легенд, не символы имперской власти. Аэций чувствовал – здесь сокрыто нечто глубже, нечто, касающееся самой сути бытия, самой ткани души.
Мысли его, словно испуганные птицы, метнулись к другому мудрецу, бродившему некогда по лабиринтам памяти, – к Августину. «Ego sum, qui memini, ego animus» – «Я есмь, тот кто помнит, я – дух/душа/разум». Память – это и есть «Я». Но Августин метался: как найти Бога, пренебрегая памятью? А если Он в памяти, то как найти Его, если не помнишь Его? Парадокс, змея, кусающая свой хвост.
Не в Animus ли, в этой душе-памяти, и живет тот самый Дракон? Дракон, помнящий не просто мгновения жизни, но само Рождение – тот изначальный Исток, ту Искру, что была до времен, до разделения? Не он ли, этот внутренний Змей, и есть та сила, что «превозможет», пробудившись? Не он ли «совоздыхает» (conspirantes – дышащие вместе) в virtute magna – в великой силе intentio animi, устремления духа к своему Началу?
Память… Не хранилище мертвых фактов, но живой Океан, где плавают тени прошлого, образы настоящего и предчувствия будущего. Как учил Гегель, Дух, чтобы познать себя, должен вспомнить все свои прежние ипостаси, гештальты, все личины, которые он носил на пути к самосознанию и преображающей Голгофе. Память – это не линия, это – круг. Спираль.
Уроборос! Вот он, символ! Вселенский Змей гностиков, «пронизывающий все вещи», кусающий собственный хвост. Не есть ли Память этот Уроборос? Не есть ли Бог, свернувшийся кольцами в самой глубине нашего Animus, этот вечный Змей Памяти? «Вечная память», которую поют на литургиях, – не просто пожелание, но заклинание, пробуждение этого Дракона-Уробороса внутри. Не в муладхаре, как Кундалини, но в самых корнях сознания, в той точке, где «Я» помнит свое «Рождение».
Книга Жизни… Сефер – не только книга, но и сфера, круг. Сефер Толедот – Книга Родословия, Книга Рождений. Это и есть Книга Памяти, Свиток-Уроборос. И пророк Иезекииль съедает этот свиток, вбирает Память в себя, становится ею.