Ага… Как бы нас за такое из истории не вынесли. Вперед ногами.
– …никто не ожидал. Месяца не прошло, как его императорское величество вновь наотрез отказался от Конституции – и тут вдруг такие перемены. – Перцов продолжал фонтанировать эмоциями. – Григорий Ефимович, вы не знаете, что случилось?
Киднепинг будущего русского царя. Я очень надеялся, что благодаря моим усилиям Ипатьевского дома в этой истории не случится, и мы с Алексеем и княжнами отделались малой кровью.
– Царь внял чаяниям народа. И моим молитвам… – я тяжело вздохнул. – Но уверенности, что до конца – нет. Павел Петрович, вели подверстать внизу передовицы объявление.
– Какое?
– Сегодня с обеда и все следующие дни на Дворцовой площади мы будем славить царя.
– Дельно! Сейчас же распоряжусь.
Перцов убежал, а я перекусил в трактире и поехал… в Зимний. Взошло яркое солнце, день обещал быть ясным. Опять начала стучать капель – декабрь выдался непривычно теплым, не питерским. На улицы, со вчерашними газетами в руках, высыпали толпы людей. Они яростно о чем-то спорили, кто-то уже шел быстрым шагом в центр. Ничего… Сейчас мы по вам вдарим экстренным выпуском «Слова» – Перцов велел нанять максимальное количество уличных мальчишек-газетчиков – и вот тут посмотрим, чья возьмет. Ни секунды не сомневался, что Николай попробует все откатить обратно.
В Зимнем я скинул шубу служителю, быстрым шагом пошел в рабочее крыло. Дворец напоминал растревоженный улей, чиновники бегали по этажам с бумагами, лица у них были ошалевшие. Кое-кто из знакомых лиц пристроился мне в фарватер, усилились перешептывания за спиной.
– Где кабинет главного цензора, Блюма? – я схватил первого попавшегося чинушу, рявкнул прямо в лицо. Пора показать этой братии, кто в доме хозяин. Столыпин запросто пришел на заседание Сеньор-Конвента Думы, ну и я тоже стесняться не буду. Меня провели к Блюму – круглому одышливому толстячку в пенсне.
– Указ о «Дополнении временных правил о повременных изданиях» вам уже не указ?! – грозно начал я, даже не закрывая дверь кабинета. Сзади прибавилось чиновников, народ вытягивая шеи, внимательно слушал.
– А что, собственно, происходит?! – толстяк нервно подскочил из-за стола.
– А вот что происходит… – я сунул ему в руки номер «Кабацкого листка». – Поносят сволочи, порочат светлое имя госпожи Т.