Его аналитический ум, его главный инструмент, давал сбой. Он не мог удержать в голове структуру функции, не мог вспомнить название нужной переменной. Мысли путались, рассыпались. Он чувствовал, как контроль, его божество, ускользает сквозь пальцы.
И тогда он услышал другое.
Это началось с капли. Отчетливый звук: «Кап». Где-то далеко. Он прислушался. «Кап… кап… кап…» Ритмично. Навязчиво. Это был кран. Не в его квартире, он проверял их с маниакальной регулярностью. Это было где-то в здании. У соседа сверху. Он никогда раньше его не слышал.
Потом к этому звуку добавился другой – низкочастотный гул, едва различимый. Он понял, что это лифт движется в шахте. Он слышал не только движение кабины, но и скрип тросов, гудение электромотора.
Он в ужасе оглядел свою комнату. Его убежище. Оно перестало быть тихим. Стены больше не защищали. Они стали мембранами, пропускающими внутрь всю какофонию больного здания. Он слышал, как за стеной кто-то кашлянул – сухой, надсадный кашель старика. Слышал, как по трубам с журчанием потекла вода.
Гул кулеров его компьютера стал невыносимым. Это был не просто шум. Это был рев.
Он не выдержал. Он вскочил, подбежал к системному блоку и с силой нажал кнопку выключения. Мониторы погасли. Гул вентиляторов затих.
Он замер посреди комнаты, тяжело дыша. Наступила относительная тишина. Но она не принесла покоя. Потому что в этой тишине он начал слышать самый страшный звук.
Тихий, постоянный, всепроникающий гул. Он шел отовсюду и ниоткуда. Сначала Лиан подумал, что это шум города, но нет. Тот был другим, более рваным. Этот был ровным, глубоким, как будто гудел огромный, невидимый трансформатор. Он вибрировал в воздухе, в полу, в его собственных костях.
Он в отчаянии закрыл уши руками, но это не помогло. Звук шел изнутри.
Это был гул самого Артстусса. Не его машин и людей. А его сущности. Его кровеносной системы. Его вен. И теперь Лиан был к нему подключен.
В панике, близкой к животной, он начал выдергивать штекеры из розеток. Медиацентр – щелк, тишина. Зарядка для коммуникатора – щелк. Настольная лампа. Сетевой фильтр, питавший всю его компьютерную империю, был последним. С громким щелчком и короткой искрой комната погрузилась в почти полную темноту и относительную тишину.
Единственным источником звука и света остался холодильник. Его компрессор включался и выключался с усталым вздохом, а тусклый свет из-под дверцы едва очерчивал его контуры в углу. Это был единственный прибор, который Лиан не решился отключить. Иррациональный страх, что оставшиеся припасы испортятся, перевесил желание абсолютной тишины.