Все это Робер без труда прочел во взгляде. Как и в прошлые разы, кардинал был уверен: дальше недовольной гримасы дело не зайдет. Пусть себе Дюруа корчит рожи, сколько вздумается! На самом деле это лишь на пользу. Читать по лицу – не самая простая из наук, и Робер не раз уже радовался, что такое действо дается ему легко. О, сколько интересного, сколько полезного и нужного кардинал умел прочесть порой в линии улыбки, выражении глаз, маленькой морщинке на лбу или легонько прикушенной губе!
Робер тряхнул головой, отгоняя некстати нахлынувшие мысли, и рывком распахнул дверь.
– Да?
Стоявший на пороге белобрысый паренек как раз собирался постучать еще раз и уже поднял для этого руку. Когда вместо надежной двери перед ним вырос могущественный кардинал, причем со взглядом, далеким от гостеприимного и миролюбивого, мальчишка от страха пискнул и попятился.
Площадки перед дверью практически не было: ступени подбирались к самой келье. Не найдя под ногами опоры, паренек оступился и начал заваливаться на спину. Неизвестно, чем закончилось бы для него падение с каменной винтовой лестницы. Робер резко выбросил вперед руку, схватил мальчишку за рубаху и с силой дернул к себе.
Падение не состоялось. Паренек обрел устойчивость, но лишь на миг. Затем он тут же бухнулся на колени:
– Ваше высокопресви… пресвя…
– Преосвященство, – подтолкнул его кардинал. – Да?
– Да! Ой, то есть…
Робер досадливо поморщился, но тут, наконец, несмотря на полумрак, заметил: лицо у мальчишки было белее стены.
– Успокойся, парень. Соберись. Что стряслось?
– Ваше…
– Короче, – начал терять терпение кардинал. – Говори толком!
Прозвучало веско. Слова камнем упали на ступени. Как ни странно, это не испугало, а напротив, придало пареньку немного сил.
– Это не я бил в колокол! Я только поднялся, а там Жак, – произнес он почти без запинки. – Жак, сын господина Лефевра.
– Кузнеца? И что? – еще сильнее нахмурился Робер.
– Он висит! – пискнул мальчишка. Под немигающим взглядом кардинала минутная твердость духа юного служки развеялась, как дым от лампады. – В звоннице! В петле! Раскачивается туда-сюда, ну а колокол и звонит!
Кардинал вздохнул. Висельник в базилике – это уже что-то из ряда вон выходящее, как ни крути. По всему получалось, что вожделенному пергаменту придется обождать – и вовсе не минуту-другую.