…АНАЛИЗ АНОМАЛИИ… НЕСООТВЕТСТВИЕ ПАТТЕРНАМ…
…УГРОЗА НЕ КЛАССИФИЦИРОВАНА… ДОСТОВЕРНОСТЬ ДАННЫХ СНИЖЕНА…
…ИСТОЧНИК ПОМЕХ: ВНУТРЕННЯЯ СЕТЬ СТАНЦИИ "РЮСЭЙДЗЁ"… АКТИВНОСТЬ УРОВНЯ 8…
…РЕКОМЕНДАЦИЯ: НЕМЕДЛЕННОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ… КОД УГРОЗЫ: ЧЕРНЫЙ…
Он не понимал. Он терял контроль над ситуацией и над своими собственными выводами. «Датчик сработал. Причина – неизвестна. Энергетический след отсутствует. Тепловой след отсутствует. Бортовой компьютер… дезориентирован. Помехи нарастают экспоненциально. Он рекомендует немедленное отступление. Код угрозы: Черный». Мои слова повисли в ледяной, звенящей от напряжения тишине отсека с пустыми скафандрами. Слово KIKAI пылало на экране планшета в руках Олега, единственная ясность в море хаоса.
Мы стояли в сердце заброшенной японской станции, в кольце тьмы, которую наши фонари лишь подчеркивали, выхватывая абсурдные детали кошмара. Перед нами – немые, пустые свидетели исчезновения, застывшие в позах немого вопроса. За нами – призрачный щелчок датчика в пустоте, эхо невидимой ступни. Вокруг – всепоглощающая тишина, нарушаемая лишь нашим учащенным дыханием и навязчивым, предательски громким гулом систем жизнеобеспечения – последним рубежом между нами и безжалостной, перекраивающей реальность аномалией станции. И где-то в её перекрученных, коррумпированных сетях, в пульсирующей кристаллической плоти стен, в самом воздухе пустоты, оно шевелилось. Сознание станции, сошедшее с ума или обретшее новую, чудовищную форму. Кикай. Машина. Механизм гибели, смысл которой был скрыт от нас. "Машина чего?" – подумала я, глядя на пульсирующий налет. "Разрушения? Трансформации? Или… эволюции?"
Я посмотрела на мерцающий налет рядом. Он дышал? Или это был лишь обман света, игра кристаллов? Компьютер говорил об активности. Олег – о спящей, но сложной биологии, вплетённой в металл. Алексей требовал действий в условиях нулевой видимости врага. Наталья готовилась к невидимым ранам от невидимого оружия. Иван жаждал врага, которого нельзя было увидеть или понять, чтобы хоть как-то определить поле боя.
Мы пришли искать утечку информации – банальную техническую неполадку или диверсию. А нашли дверь в кошмар, где информация сама стала патогеном, а реальность – податливой глиной в руках слепого, безумного гончара. И первый вопрос, застывший в ледяном безмолвии Командного центра, куда нам ещё предстояло дойти, звучал уже не о колонистах или данных: Кто здесь экспериментатор? Кто – подопытный кролик в этом извращенном опыте по пересборке реальности? И чьё пробуждение – холодное, механическое, непостижимое – мы только что спровоцировали своим вторжением?