Да и куда я поеду с голыми карманами.
Чтобы открыть окно в его особняке, требуется нажать пятьдесят пять кнопок. И вот я жму их, жму, а у меня пальцы устали.
В его особняке живет старая одноглазая ключница. Он говорит «ей глаз под Фридляндом вышибло». А я вот думаю «как это под Фридляндом, как это глаз вышибло, это, наверное, было очень давно». И смеюсь так в кулачок про себя потихоньку. Втихаря так.
А он говорит «не смейся». Не смейся про себя. Я не смеюсь потому что смеяться тут незачем. А он говорит «она одна под Фридляндом и осталась». А я думаю враки все это, как это одна ключница под Фридляндом осталась наверное еще кто-нибудь. И вот он растопырил свои руки как полено а я лишилась чувств и рухнула вниз на какую-то сраную тахту и более уж ничего не помню.
У его ключницы красивые и тонкие руки. Ну не такие как у меня, конечно. И вот она говорит мне «Ну что, красавица, я одна под Фридляндом и осталась». И глаз ей там ядром или картечью вышибло. А я говорю ей «ну как жаль конечно». И вот она тоже тянет ко мне свои всевозможные тощие руки и лезет ко мне а я и не знаю собственно зачем.
Одноглазая ключница сидит напротив меня и манная каша медленно течет и сползает по ее острому подвижному подбородку. А он смеется и говорит «вот так вот и жизнь наша течет сверху вниз – неспешно, порция за порцией, унция за унцией, слащаво и величаво». Ну может быть. Тут он как прыгнет на меня как людоед и мы ухнули вниз под стол, а ключница наверху так и осталась.
И вот он говорит мне «я хотел бы провести и закончить свою жизнь как знаменитый поэт Некрасов с Литейной першпективы» а я говорю ему «ну хорошо» и вот он помчался за мной как угорелый а я кинулась от него вдоль по бесконечному коридору но вскоре совсем уж выбилась из сил. Уж не знаю, честно говоря, так ли проводил свою жизнь поэт Некрасов. Нет наверное. На Литейной першпективе можно найти целую кучу полезных занятий. Она необычайно хороша. Я лежу и смотрю в потолок и трепыхаюсь как нерукотворная немощная дурацкая рыба.
И вот я подлетаю к окошку, за которым стучат копытами и матерятся ломовые извозчики, и хочу отсюда выпорхнуть. И будто бы крылья вырастают у меня за спиной. Но невидимая преграда препятствует мне и отбрасывает вспять. Я шлепнулась на пол, смотрю – а он немедленно шлепается тоже сверху. «Сейчас подойдет и ключница» – сообщает он мне. И вот уж старческое неотвратимое шарканье все ближе и ближе, вот уже за углом и я прекрасно знаю, что мне отсюда особо никуда уж не деться.