Он решил действовать. Надел тёмную куртку, спрятал в карман складной нож и карманный осциллограф. В дверном проёме замер, прислушиваясь к звукам здания. Вентиляция выла протяжно, как раненый зверь. Левон спустился по лестнице, минуя лифт – тот завис между этажами, мигая аварийной лампочкой. В холле пульт охраны был пуст, на экранах камер – снег.
Улица встретила его тишиной, непривычной после лабораторного гула. Туман цеплялся за одежду холодными щупальцами. Левон двинулся к центру, сверяясь с часами: до полуночи оставалось три часа. По пути он заметил изменения:
– Витрина магазина электроники была разбита, но внутри ничего не пропало – все устройства сложены аккуратными стопками.
– На асфальте у перекрёстка кто-то мелом нарисовал сложную нотную схему.
– Фонарный столб гнулся дугой, будто гигантская рука пыталась вырвать его из земли.
У входа в метро сидел старик с аккордеоном. Инструмент лежал открытым, но музыкант лишь гладил клавиши, не нажимая их.
– Играете? – спросил Левон.
Старик поднял мутные глаза.
– Она уже играет через меня. Слышите?
Он положил руку Левона на корпус аккордеона. Под пальцами вибрировала древесина, издавая едва слышный стон.
– Она ищет проводников, – прошептал старик. – Бегите, пока не поздно.
Левон пошёл быстрее. У Дома Радио – готического здания со шпилями – его встретила Наира. Она стояла под часами, кутаясь в плащ, лицо бледное в свете фонарей.
– Тебе тоже звонили?
– Да, – Левон кивнул. – Тот же голос.
– Я проследила звонок. Сигнал шёл изнутри здания.
– Откуда ты знаешь?
– У меня есть доступ к серверам связи. Координаты указывают на радиопередатчик на крыше. Но там ничего не должно быть активным с 90-х.
Они вошли в вестибюль. Воздух пах пылью и озоном. Лифт не работал – только чугунная лестница вилась вверх, как спина доисторического змея. Наира достала фонарик, луч выхватил из темноты полустёртые фрески на стенах: танцующие фигуры с раструбами вместо голов.
– Готов? – спросила она, положив руку на перила.
– Нет. Но пойдём.
Подъём занял вечность. Ступени скрипели под ногами, эхо разносилось по шахте. На третьем этаже Левон остановился, прислушиваясь:
– Слышишь?
– Что?
– Тиканье. Как часы.
Наира покачала головой:
– Здесь только наша кровь в ушах.
На пятом этаже они наткнулись на заваленную дверь. Пришлось пробираться через служебный тоннель – узкий, обшитый панелями, где висели оборванные кабели, как лианы. Воздух здесь был густым, с привкусом меди. Левон шёл первым, ощущая, как стены сжимаются вокруг. Внезапно свет фонаря выхватил надпись на стене: "ОНА ЖДЁТ". Буквы были выжжены, будто паяльником.