Я не жила. Я медленно растворялась, как сахар в холодном чае – видимая, но неощутимая, сладкая, но безвкусная. И только одно имя всё ещё жгло мне губы, будто я только что его произнесла:
Эвон.
Он не пытался связаться со мной после того вечера. Не писал. Не звонил. Даже Синтра, обычно такая болтливая, внезапно замолчала, будто получила приказ. Но его отсутствие ощущалось физически – как фантомная боль в ампутированной конечности. Я ловила себя на том, что оборачиваюсь на улице, услышав чей-то похожий смех. Видела его профиль в окне проезжающего лимузина. Чувствовала его запах в переполненном лифте.
И тогда я решила бежать.
Приглашение пришло в понедельник – толстый конверт с золотым тиснением, гербом старейшего литературного общества Европы и моим именем, выведенным изящным курсивом. "Chère Mademoiselle Knight, nous avons le plaisir de vous inviter…" Я не раздумывала ни секунды.
Упаковала чемодан за два часа, словно боялась, что передумаю:
Платья, которые кричали о деньгах, но шептали о вкусе – черное Dior с открытой спиной, изумрудный Valentino, облегающий, как вторая кожа, красный Alaïa, который я купила на последние деньги в начале своей карьеры, обещая себе надеть его "когда-нибудь, когда стану той, кем хочу быть".
Бельё, от которого краснели даже продавщицы в бутиках – кружевные комплекты La Perla, шелковые пеньюары, чулки с подвязками, которые я никогда не решалась надеть.
Помаду цвета спелой вишни – для смелости, которой у меня не было. Но разве Париж не место, где можно притвориться кем угодно? Хотя бы на время.
Каблуки, на которых можно было либо покорять мир, либо сломать шею – черные Louboutin с той самой красной подошвой, розовые Manolo Blahnik, туфли-лодочки от Jimmy Choo, в которых я когда-то представляла себя героиней фильма.
Я не ехала в Париж за вдохновением. Я ехала, чтобы забыть. Чтобы снова научиться дышать. Чтобы найти кого-то, кто заставит меня почувствовать себя живой, а не сломанной.
И нет, это не должен был быть он.
Потому что Эвон Арно не любил. Он присваивал. Он не целовал – метил. Не ласкал – выжигал. Он входил в жизнь, как ураган, оставляя после себя только руины и эту странную, горькую свободу, когда тебе уже нечего терять.
А я хотела тишины. Тепла. Кого-то, чьи прикосновения не оставляют шрамов.