На свет фар. И сделал шаг…
Боли он не почувствовал…
………
Утром водители, проезжавшие мимо, заметили тело на обочине.
………
Новый продавец, Максим, вздрогнул, когда в дверь вошли четверо:
– Кофе, – сказал Кирилл. – Четыре чашки.
Его рубашка была мокрой от крови, которой не было.
Максим вспомнил всё, что говорил ему Алишер.
– Вас… мне нельзя обслуживать…
Лена грустно улыбнулась.
– Хочешь с нами? Туда, где нет боли…
За окном завыл тормозами грузовик.
Мария стояла у калитки, держа в руках ключ с медной головкой. Снег шёл лениво, хлопья ложились на её волосы и шапку. Перед ней возвышался старый деревянный дом с крыльцом, покрытым тонкой коркой льда. Дом принадлежал её бабушке, умершей полгода назад. Завещание было неожиданным: «Маше – дом в Игнатьево, пусть живёт и не боится». Последняя фраза её удивила, но не отпугнула.
Из Москвы бежать хотелось давно. После развода всё рухнуло – надежды, карьера, привычный ритм…. Оставалась только усталость и вечная тревога. Деревня Игнатьево показалась спасением. Или, по крайней мере, местом, где можно было бы забыть себя и свои проблемы – перезагрузить жесткий диск в голове.
Несмотря на свой солидный возраст, дом сохранился на удивление: ни плесени, ни сквозняков. Будто кто-то ухаживал за ним. Внутри пахло деревом и старым ладаном. Мария решила жить в нём и параллельно делать реставрацию – в перспективе дом мог бы стать арт-резиденцией или уютным гестхаусом.
В первую же ночь она сказала вслух:
– Господи, хоть бы тут была тишина.
Утром соседка по улице собрала вещи и собралась уезжать, при встрече сказала: «Позвонила сестра и уговорила ехать к ней в краснодарский край, и работу предложила…».
На следующий день Мария заметила, что снег у крыльца тает, хотя везде мороз. Она вспомнила, как сказала вечером:
– Ненавижу зиму. Холод лезет под кожу.
Сначала она думала, что это совпадения, потом предположила, что там на самом верху, всё же кто-то вспомнил про неё и решил немного поддержать. Настроение стало понемногу улучшаться, она даже стала подумывать съездить в церковь в соседнем селе.
Каждый раз она радовалась: мысли будто материализуются. Стоит пожаловаться на сырость – и становится суше. Захочется света и солнце выходит из-за туч.
Однако скоро появилось чувство тревоги, как будто в душе она знала, что хорошее обязательно закончится и наступит новая полоса тоски и бессмысленности существования. И ещё как будто она осознала, что в доме есть какие-то силы, которые непредсказуемо влияют на её жизнь.