Глава 3: Пробуждение в Стеклянном Гробу и Лицо Демона
Координаты Х-227, Y-41 привели Алису не к знакомому порталу или переходу, а к заваленному обломками уголку «Корня», где в полу зиял темный, покрытый ржавчиной люк. Он был приоткрыт ровно настолько, чтобы внушить надежду. Как будто его ждали. Как будто кто-то знал.
Сердце колотилось так сильно, что, казалось, вот-вот вырвется из груди. Шаги и голоса охраны эхом разносились по коридорам, становясь все ближе. Ярость на Дэвида, страх перед ловушкой, леденящий ужас от осознания, что ее тело спит где-то в бетонной могиле – все это сплелось в тугой узел под ложечкой. Выбора не было. Только вперед. В неизвестность.
Она втиснулась в узкий проем. За люком – не туннель, а вертикальный колодец, уходящий вниз в абсолютную темноту. Запах сырости, металла и чего-то технического, маслянистого, ударил в нос. Виртуальные миры пахли пылью, неоном, гарью. Этот запах был другим. Настоящим. Пугающе настоящим.
Алиса начала спускаться по скобам, вделанным в стену. Каждый шаг отдавался звоном в тишине. Глубина казалась бесконечной. Внизу ее ждала не площадка, а… ощущение падения. Не физического. Метафизического. Мир вокруг нее – руины «Корня», далекие крики охранников, само ее виртуальное тело – начал терять четкость. Края расплывались. Цвета тускнели. Звуки становились глухими, как из-под воды.
«Сигнал синхронизации теряется… Нейроинтерфейс нестабилен…» – мелькнула мысль, похожая на системное предупреждение, но это был ее собственный, панический внутренний голос.
И вдруг – толчок. Жесткий, болезненный. Не в виртуальном теле. Глубже. В костях. В мышцах. Она ощутила невероятную тяжесть. Холод. Пронизывающий, влажный холод, проникающий сквозь тонкую ткань на теле. Воздух обжег легкие – резкий, стерильный, с примесью химикатов. Она попыталась открыть глаза, но веки были слипшимися, тяжелыми. Попыталась пошевелиться – тело не слушалось, было чужим, одеревеневшим, пронизанным тысячью игл онемения.
Пробуждение.
Сознание метались между остатками симуляции – ощущением металлических скоб под руками – и новой, подавляющей реальностью. Она лежала. На спине. В тесноте. Стекло… холодное стекло прижималось к щеке. Слышалось равномерное, механическое шипение где-то рядом. И биение собственного сердца – громкое, неровное, настоящее.