«Ой, совсем в детство впал! Про тебя и так разные слухи.»
И улыбающийся Болот сразу мрачнел, молча выходил на улицу, заложив руки за спину, брел в конец кыштака.
И без того немногословный, карыя замыкался словно на замок, неделю-полторы не разговаривал со старухой: молча пили чай, молча спать ложились, молча вставали по утрам.
В доме тишина, слышно только позвякивание серебряных украшений в косах Бурулуш да как трещит сухой хворост в печи да шипит закипающее молоко.
Дом будто сиротел в эти дни.
Даже заячья кожа на поршнях, говорят, день носится, а ведь тоньше не бывает кожи, так и человек, если захочет, может дольше вытерпеть.
Но Болот, случалось, срывался.
В горячке, как известно, чего не наговоришь!
И сегодня сорвался, нагрубил Бурулуш.
Пришла с улицы и начала: сидели, дескать, у вдовы Укей, чай пили, а тут соседку Мыскал приносит, и давай цепляться.
«Твой муж нехороший человек, у него руки в крови!» И такой он, и сякой…
– Я ей, конечно: «Чем это мой муж тебе не угодил?
Или твоего мужа от веры отлучил, безбожником сделал?
Почему это у него руки в крови?
Он твоего брата убил?
Чего ты плетешь, Мыскал?
Надо сперва подумать, потом говорить!
Голова седая, а ума нет!
Язык мелет пустое.
Разве ж так можно?
Ты напраслину на нас не возводи!
Вспомни о боге, ведь помирать будешь.
И не считай, что нас легко грязью облить!»
Это я ей все говорю, а Укей, конечно, на моей стороне.
«В самом деле, – говорит. – Сколько терпеть?
Или мы чужие друг другу?
Вместе состарились.
А вы дурь из головы все не можете выбросить.
Видите, что Болот молчун, так и вовсе ему на шею залезли.
Бога забыли!..
Будь на месте Болота кто другой, он бы живо вам рты позатыкал.
Вы же не малые дети!»
А Мыскал за свое:
«Не я придумала. Что от людей слышала, то и говорю.
Люди судачат, значит, что-то есть.
Дыма без огня не бывает.
И зря обижаетесь.
Отчего Болот молчит, как воды в рот набрал?
А-а, не знаете!
То-то, что не знаете.
А Болот знает!»
– Вот, чертова старуха! – взорвался Болот. – Всезнайка выискалась!
Какое ей дело до меня?
А ты чего сидела, бредни ее слушала?
Встала бы да ушла!
– Что же мне, уши, что ли, заткнуть? – обиделась Бурулуш.
Просто сидели, чай пили, никто ее не спрашивал ни о чем.
Думала, она что-нибудь путное скажет.
– Путное! Когда она путное говорила?
Врет на каждом слове, ведьма проклятая!