Кабинет Ариэль Вейл был еще больше и еще пугающе пустее приемной. Огромное панорамное окно занимало всю дальнюю стену, открывая вид на серый, дымчатый город, раскинувшийся внизу, как больной зверь. Город, который она, по сути, контролировала. Сама Вейл стояла у окна, спиной к нему, силуэт четко вырисовывался на фоне унылого пейзажа. Она была в строгом костюме цвета антрацита, подчеркивающем ее безупречную фигуру.
«Кай», – она обернулась, и ее улыбка была теплой, приветливой, но не доходила до глаз. Голубые глаза сканировали его с ног до головы, задерживаясь на его сжатой руке. «Входи. Не стой на пороге. Ты же принес то, что я просила?»
Кай сделал шаг вперед, чувствуя, как подошвы ботинок прилипают к идеально отполированному полу. «Да, госпожа Вейл. Данные и… образец». Он протянул руку, открыл ладонь. Контейнер с «Кристаллом» лежал там, сияя в отраженном свете.
Вейл медленно подошла. Ее движения были грациозны, как у хищной кошки. Она взяла контейнер, не касаясь его пальцев, и поднесла к свету. Ее глаза сузились, изучая прозрачные гранулы. «Красиво», – произнесла она без особых эмоций. «Очень… чисто. Ты назвал его?»
««Кристалл»», – выдавил Кай.
««Кристалл»», – повторила она, пробуя слово. «Подходит. Холодный. Совершенный. Расскажи мне о нем, Кай. О его сути».
Кай начал говорить. Сначала робко, сбивчиво, затем, по мере погружения в детали своего открытия, с нарастающей страстью. Он говорил о молекулярном воссоздании сахарозы, о преодолении барьеров синтеза, о вкусе… Он описал тот взрыв сладости, чистоту ощущения. Глаза Вейл внимательно следили за ним, но в них не было ни восторга, ни удивления. Была лишь холодная оценка.
«…и это полностью воспроизводит вкус и функциональность натурального сахара!» – закончил он, чувствуя прилив надежды. «Дешево в массовом производстве! Мы можем накормить сладостью весь мир! Остановить «Сладкую Ломку»!»
Вейл медленно кивнула. Она открыла контейнер, аккуратно извлекла одну гранулу пинцетом, который мгновенно появился у нее в руке, словно из ниоткуда. Она не стала пробовать. Вместо этого она подошла к своему рабочему столу – огромной плите черного стекла – и поместила гранулу в небольшой анализатор. Над столом вспыхнули голограммы – сложные молекулярные схемы, графики, быстро сменяющие друг друга цифры.