— Вряд ли. Книга, над которой я работал, была философской драмой о взрослении, прощении, принятии себя. Да, со сценами жестокого, местами даже порнографического характера, но без фэнтези. А сны были страшной сказкой в чистом виде, в котором существует некий творец и подобие рая, именуемое Средоточием. В моей книге ничего такого и близко не было.
Доктор Кровин задумчиво почесал подбородок.
— Допускаете ли вы, что тема взросления в книге и фигура Отца в этом сне были как-то связаны?
— Я знаю, о чем вы подумали, — с какой-то усталостью в голосе сказал Морару. — Думаете, у меня были проблемы с отцом? Что я так его и не простил за что-то? Что до сих пор чувствую обиду за все его экзекуции, за то, что он хотел сделать меня кем-то, похожим на себя, против моей воли?
— А все это имело место? – с неподдельным интересом спросил доктор, но Матей был вынужден его разочаровать.
— Нет, — твердо ответил Морару. — Мой отец был прекрасным и добрым человеком, который всегда был рядом, когда был нужен. Да, мне его очень не хватает. Потому что это был единственный человек, который оставался на моей стороне даже в тех случаях, когда я был трижды неправ.
Ой, — хмыкнул голос в его голове. – А почему мы никогда не разговаривали об этом удивительном человеке?
«Потому что я не хотел».
Врешь.
«Отъебись».
— Я не пытался оскорбить память о вашем отце, — примирительно сказал доктор Кровин. — Простите, если мои слова чем-то вас задели. Я просто пытаюсь найти нужные ниточки, чтобы увязать сны, которые вас сюда привели, с чем-то реальным. К несчастью для большинства, первопричины их проблем как раз связаны с детством, взрослением, родителями.
— Я не хочу устанавливать связи снов с реальностью, — каким-то не своим голосом произнес Морару. — И копаться в первопричинах тоже не хочу.
Эльдар Кровин угрюмо поджал губы.
— А чего же вы хотите?
Морару вспомнил то утро, когда ему приснился последний кошмар. Вспомнил, как он вышел из съемного домика на берегу озера в одних трусах, мокрый от пота, с дрожащими от страха руками.
— Я хочу перестать бояться, – честно сказал он. – Я боюсь уснуть. Боюсь увидеть продолжение этих снов. Боюсь, что, если увижу, то уже не проснусь или окончательно сойду с ума. И я не уверен, какой вариант хуже.
Эльдар Александрович задумчиво провел пальцем по дужкам очков. За окном тем временем стало совсем темно, несмотря на ранее утро. Грозовые тучи все-таки добрались до стен Санаториума и разродились проливным дождем, шум которого заполнил весь кабинет от входной двери до книжных полок за спиной доктора Кровина.