«Доктор Арвед,» – начал Торн, отхлебнув кофе, его улыбка стала чуть тоньше, хищнее. – «Я ценю вашу работу. Психиатр в наше время… это важно. Но устаревшие методики, копание в прошлом, анализ негатива… Это все вчерашний день. Опасный вчерашний день.»
Арвед молча кивнул, сжимая стакан с водой.
«Солнечный Берег – это только начало!» – Торн понизил голос, но в нем зазвучала неистовая убежденность. Он наклонился вперед. «Грусть, доктор, это не просто эмоция. Это *порок*. Социальная болезнь. Эпидемия, разъедающая нацию! Как алкоголизм! Как наркомания! Но еще коварнее, потому что ее маскируют под норму!»
Он стукнул кулаком по столу, заставив стакан Арведа подпрыгнуть.
«Мы здесь доказали – ее можно искоренить! Навсегда! Лагерь Счастья – это прототип! Модель будущего! Уже в этом году я планирую открыть еще три таких центра в соседних округах! А через пять лет…» Его глаза засверкали мессианским светом. «…я хочу видеть Центры Полного Позитива в каждом крупном городе страны! Мы очистим нацию от этой черной немочи! Мы сделаем счастье не выбором, а обязанностью! Единственно возможным состоянием!»
Арвед слушал, и внутри него все сжималось в ледяной ком. Он сумасшедший. Фанатик. Изверг. Мысли метались: Он хочет превратить всю страну в подобие Солнечного Берега. В тюрьму с жуткими улыбками. Фабрику по производству пустых оболочек. Он говорит об искоренении грусти, как о дезинфекции от крыс.
«Это… амбициозно, господин мэр,» – выдавил из себя Арвед, снова кивая. Его улыбка превратилась в гримасу боли, но Торн, казалось, воспринимал ее как одобрение. Кивай и улыбайся. Кивай и улыбайся. Иначе он отправит тебя за ту стену прямо сейчас.
«Амбициозно? Да! Но необходимо!» – Торн откинулся на спинку стула, его бирюзовый пиджак расстегнулся, открывая безупречно белую рубашку. «Представьте, доктор: страна, где нет места депрессиям, унынию, пессимизму! Где каждый гражданин – источник света и продуктивности! Где понятия „несчастный“ просто не существует! Это не утопия. Это достижимая реальность. И мы здесь, в Солнечном Береге, прокладываем путь!»
Он посмотрел на Арведа оценивающе.
«Ваш опыт… работы с душевнобольными,» – он произнес это слово с легким пренебрежением, – «может быть полезен. Переосмысленный, конечно, в свете новой парадигмы. Вы могли бы стать ценным консультантом для нашей программы экспансии. Подумайте об этом. Время устаревших взглядов прошло, доктор. Будущее – за нами.»