Глава 3. Искажённые отражения
Алекс застыл перед мерцающими экранами, словно перед алтарём какого-то извращённого цифрового божества. Его руки дрожали над клавиатурой, пальцы зависли в воздухе на расстоянии миллиметров от кнопок экстренного отключения. Вокруг него в квартире стоял тяжёлый запах перегретых процессоров и несвежего воздуха системы рециркуляции, пропитанный металлическим привкусом озона от работающих на пределе голографических проекторов. Диагностические сигналы пульсировали мягким красным светом, создавая ритм, похожий на учащённое сердцебиение испуганного животного.
Вирусная сущность развернула перед ним театр жестокости, методично препарируя его самые дорогие воспоминания с хирургической точностью патологоанатома. Каждый экран демонстрировал различные стадии коррупции, словно злобный музей его разрушенной любви. Искажённые образы Эммы смотрели на него с дюжины дисплеев одновременно, их лица циклически меняли выражения от нежности к холодному расчёту, от любви к презрению.
Алекс наблюдал, как вирус изучает архитектуру его психики с пугающей интимностью, словно заглядывая в самые тёмные уголки его подсознания и извлекая оттуда страхи, которые он сам не осмеливался признать. Сущность не атаковала случайные фрагменты памяти – она целенаправленно выбирала те моменты, которые служили опорными точками его любви к Эмме, те драгоценные мгновения, на которых держалась вся конструкция его чувств.
Квартира вокруг него превратилась в поле битвы между конкурирующими версиями реальности. Флуоресцентные лампы бросали резкие тени на завалы электронного мусора и пустые коробки от синтетической еды, напоминая ему о физическом мире, который он так долго игнорировал. Но экраны притягивали его взгляд магнетической силой ужаса, заставляя смотреть на разворачивающееся разрушение его внутреннего космоса.
Первое искажённое воспоминание загрузилось без его разрешения, словно взломщик, вскрывший замок его памяти отмычкой из чистого кода. Кафе, где они впервые встретились – то самое место, где он месяцами совершенствовал каждую деталь освещения, каждый блик на поверхности столов, каждую игру света в её волосах. Но теперь тёплый янтарный свет сменился резким флуоресцентным сиянием, а уютная атмосфера испарилась, оставив после себя стерильную холодность больничной палаты.