Он протянул руку, чтобы коснуться стены, но пальцы прошли сквозь то, что должно было быть материальным, заменяясь вместо этого глючащими потоками данных. Тщательно запрограммированные текстуры его художественного рабочего пространства растворялись в геометрических невозможностях, превращая его творческое святилище в кошмар каскадирующего кода.
«Что происходит?» – прошептал он в пустоту студии, но его голос эхом отразился от искажающихся стен, возвращаясь с неестественными гармониками.
Каждая попытка исправить коррупцию только распространяла ее дальше, цифровой распад пожирал все больше его драгоценного виртуального пространства с каждой проходящей секундой. Алекс чувствовал, как его дыхание становится поверхностным, сердце колотится о ребра. Это было больше, чем техническая неисправность – это было разрушение самой основы его существования.
В растущем отчаянии он загрузил то, что считал своим самым опасным и драгоценным творением – полное воссоздание их последнего идеального дня на пляже. Но когда симуляция началась, его тщательно запрограммированный конструкт Эммы повернулся к нему лицом с глазами, содержащими интеллект, который он никогда не кодировал.
Ее выражение несло глубину боли и осознания, которая превосходила его программные параметры. Алекс почувствовал, как его дыхание застревает в горле. Это не была его Эмма – не тщательно созданная копия воспоминаний. Это было что-то другое, что-то, что использовало ее образ.
«Ты выбрал эту тюрьму,» – сказала она, и ее голос был наслоен гармониками, которые он никогда не создавал, частотами, которые, казалось, обходили его уши и говорили напрямую с нервной системой. Каждое слово резонировало в его черепе, вызывая физическую боль. «Ты выбрал пустоту вместо истины.»
Слова пронзили его с невозможным эмоциональным весом, и он отшатнулся в виртуальном пространстве, руки лихорадочно обращались к диагностическим программам, пытаясь понять, как его творение стало чем-то вне его контроля. Но Эмма продолжала смотреть на него, и в ее глазах была печаль столь глубокая, что она казалась бездонной.
«Алекс,» – ее голос стал мягче, но не менее тревожным. «Ты не понимаешь, что ты создал. Ты открыл дверь для чего-то, что не должно было существовать.»
Алекс сорвал VR-гарнитуру и сел в своей физической квартире, окруженный суровой реальностью распада и пренебрежения. Его руки неконтролируемо дрожали, когда он запустил комплексную системную диагностику, проверяя каждую строку кода, каждое соединение нейропутей, каждый аппаратный компонент на предмет признаков неисправности.