Из дальней комнаты, противно жужжа, вылетела огромная отожравшаяся муха. Она важно и неторопливо пролетела по прямой траектории из одной двери в другую, словно точно знала, куда летит и где у нее дела, и затихла, видимо, присев куда-то отдохнуть. Алексею стало не по себе. А вдруг старуха…
Он потряс головой и проморгался. Глаза его начинали слипаться, он очень устал и хотел спать. Но теперь он чувствовал, что не сможет уйти, не узнав, внутри ли старуха и жива ли она. Глубоко вдохнув и забрав, кажется, весь окружавший его воздух, он перешагнул порог и медленно пошел вперед, прислушиваясь к каждому шороху. Муха, сидевшая тем временем на стенке, встрепенулась и снова зажужжала, но движения ее уже были истеричны и беспорядочны: она носилась из стороны в сторону зигзагами. Звуки эти, то отдалявшиеся, то снова приближавшиеся, раздражали нервы. К тому же, каждая половица норовила скрипнуть. Вдруг начал раздаваться какой-то стук, почти грохот, и Алексей снова замер, пытаясь определить, откуда он доносится. Задержав дыхание, он прислушивался, но не мог понять, где источник. Понял он лишь тогда, когда стал вытирать пот с виска – звук раздавался в его голове в такт учащенному пульсу. Успокоившись, он продолжил движение вперед. Вот он уже приблизился к лежавшей на полу занавеске. Она была разодрана. С кухни тянуло чем-то приторным. Еще пара мух, уже менее крупных, вылетели оттуда и заносились перед лицом Алексея. Он без толку отмахивался от них рукой, но они все напирали. Двигаться вперед он уже не решался, а вместо этого только вглядывался в темноту, которая сгущалась с каждой минутой. Что там на полу, пятно? кровь?
Алексей сделал еще пару шагов. Пятно открылось ему полностью, и, судя по всему, это действительно была кровь. Дыхание у Алексея перехватило уже в который раз, и он встал, таращась на это пятно в ужасе. Было не совсем понятно, чья это кровь. Кажется, что-то лежало там, в этой бурой луже. Голова? Не может такого быть. Ноги Алексея подкосились, но он совершил над собой усилие и сделал еще шаг.
Нет, это точно не голова. Вон и лапы торчат. Кажется, это кошка. Успокоившись этим предположением, Алексей прошел вглубь кухни. На полу действительно лежала кошачья тушка, облепленная мухами и ужасно смердевшая гнилью. Судя по следам зубов, ее загрызли. Ее темная шерсть, высохшая от запекшейся крови, сбилась колтунами, глаза выклевали птицы, а морду изуродовали. Она была похожа уже не на животное, и даже не на его труп, а на неудачное чучело, которое творец решил разорвать и выбросить. Ее застывшая, раскрытая неестественно пасть придавала морде выражение, еще более подтверждавшее схожесть с экспонатом провинциального музея таксидермии.