Певец страны Тангейзера. Избранные стихотворения и драмы Уве Ламмла в переводе с немецкого Романа Кошманова (Пилигрима) - страница 23

Шрифт

Интервал

Что глубоко так мой лик

Растревожил, оглупил,

Чтоб тот беспричастным был.

Мы встали к подножью

Владыки холма.

Мы каемся с дрожью,

В умах – полутьма.

Мы лагерь разбили,

Святыню27 поправ.

Стыдливые в были

За мешкотный нрав.

Мы в дремлющей яви,

Но кочета глас,

Как он только вправе,

Разбудит сейчас.

Мы дар примем споро

От снеди скупой,

С востока ведь скоро

Зардеет зарёй.

III

Уложен спальник, – убран прочь,

Набор походный рядом лёг,

С рукой промозглой скрылась ночь,

Лишь первый луч забрезжить смог.

Нам не до выкладки сейчас,

Нет времени, стремимся ввысь,

Петух горланит в третий раз,

Не стой, назад не обернись

Подъём крутой, – недолог всё ж,

Средь трав, в ложбинках, на краю,

Я снова взмок, спешить негож,

От провожатых отстаю.

Исчезла мука без следа,

Величество даёт приём,

Пред ним стоишь, и череда

Искусных рифм годна с трудом.

Я дивом этим поражён,

Так Афродиты вспыхнул свет,

О, ущипни меня, – то сон,

Гашиша, мескалина бред.

Трепещут жёлтые листы,

Из гроба солнце восстаёт,

Коль верую ещё в мечты, —

Здесь блага моего оплот.

Крестьянин чтит

Без счёта лет,

Лишь стол накрыт, —

Светила свет,

И столб возрос,

Был спорым труд,

Где встал колосс,

Там счастлив люд.

С Христом идёшь,

Безбожник будь,

Но солнца всё ж

Восхвалишь суть,

Кумир седой,

Вершины флаг,

Внутри пустой,

Снаружи наг.

Чего он плод,

Зачем таков? —

Не разжуёт

И богослов.

Лучист, знаком,

Поднялся ввысь,

В нём крест с венком

В одно слились.

Яснее рун

Рассеял мрак,

Но чем вещун

Волнует так?

С ним верен след,

И взор искрист,

В нём трещин нет,

Он светел, чист.

Мудрее есть,

Полны в томах,

Адепту – весть:

Он вмиг в сердцах.

Его юдоль

Былого долг:

Он страсть и боль.

Он агнец, волк.

Ты помни впредь

Светло о нём, —

Восполнил ведь

Во мгле проём

Пространств, эпох,

В который ты

Умчаться смог

В свои мечты.

Однажды, Квестенберга раб

Судим был, и затем казнён.

Вглядись в шедевр сей, – станешь слаб,

Представив жертвы страшный стон.

Но в хрониках утерян след,

В чём древа ересь жития,

На то есть у меня ответ:

Не видел Квесте судия.

Подчас ошибкой мы сильны:

Ход мира, маятник она, —

В крови, протекшей без вины,

Есть мощь, что древесам дана.

И мы пленились красотой,

Ведь Бог, презрев смертельный прах,

Всегда свершает суд святой,

С луной и солнцем на весах.

Бывает, кое-кто решит:

Венок – ему принадлежит.

Но правдолюб съязвит вруну:

Стеречь удумал пёс луну!

По ним двукратно плачет плеть,

Нельзя святыню запереть,

Следующая страница