, гвардеец ленинский, ушёл в тридцать восьмом на Запад, письма Сталину сочинять стал, вопросы наивные ставить: „Что вы сделали с конституцией, Сталин? Где герои Октябрьской революции? Где старая гвардия?“ Ну и я для персека что-нибудь любомудрое сочиню: „Что вы, интриган, бездарь и невежа, сделали с землёй-кормилицей, с тружеником-аграрием
28? Где гордость Москвы – сорок сороков церквей
29? Вы уничтожили их!“ Слава и место в истории мне, как и Федьке, обеспечены! Дом на побережье во Флориде куплю, яхту, „мерседес“ белый, женой новой обзаведусь, наследников здоровеньких нарожаем! А что, красивая жизнь за океаном может получиться! А красота стоит риска!» – тешил себя Черепан химерами – а чем ещё, не водкой же, не аминазином
30, в овощ человека превращающим, боль душевную унимать?!
4 сентября синий «форд» посольства США (за рулём – третий секретарь, кадровый офицер ЦРУ, информация точная, гэрэушная, в петлице белого пиджака – красная гвоздика) ровно в полдень крутанул по Пушкинской площади. Черепан стоял у киоска «Союзпечати», до проезжавшего мимо «форда» – метров пять. Углядел и цэрэушника, и цвета пиджака-гвоздики (всё, «как заказывал» в Ялте) – и в живот свалилась глыба льда, а в голове обречённо, заезженной пластинкой: «Вот и всё…»
Когда через неделю встретились с «кузеном» в парке Горького, Черепан от подписи на бумаге вновь уклонился. Сказал – твёрдо, решительно, обречённому это не трудно, – что до автографа, черту под славным черепановским прошлым подводящего, надо обговорить с новым работодателем «гонорары за сотрудничество», открыть счёт в швейцарском банке, куда денежка трудовая побежит, дать тому документальное подтверждение, ну и «варианты ухода на экстренный случай» вынуть и положить!
«Кузен» от новых требований скривился, залопотал глупости, но Черепан был непреклонен: назвал место и дату очередной встречи, объяснил, какие бумаги хочет увидеть, и, не прощаясь, исчез, растворился в аллее.
В октябре на Клязьме (присели с «кузеном» с удочками рядом на берегу – место тихое, обзор отличный) Черепан копии бумаг нужных увидел, прочитал, номер счёта банковского запомнил, удовлетворённо хмыкнул, свернул листки трубочкой и сжёг, а пепел ногой растёр и щедро залил водой.
Когда «кузен» шёпотом («Вокруг ни души, а ты от страха дрожишь, сволочь!» – со сладким злорадством отметил полковник) назвал размеры гонораров, Черепан вознегодовал, зашипел, стал торговаться – зло, напористо, словно барышник, не желающий уступить за призового скакуна ни копейки. Напирал на то, что продаёт он коллегам заокеанским товар не третьесортный, а «горячо любимую родину», что такого ценного агента, как полковник Черепан («Примите во внимание тестя: генерал-лейтенант, генштабист, источник стратегической информации!»), у Конторы ещё не было! А «кузен» всё глазки закатывал, всё обещал «передать шефу».