Его соперник по шашкам, сухонький мужичок лет семидесяти пяти, поскрёб пальцами в жиденькой бородёнке, намереваясь двинуть фигуру на видавшей виды доске, пристроенной к обветшавшей изгороди, разделяющей соседские участки. Он уже занёс руку для хода, придерживая свисающий обшлаг рукава выцветшей рубахи, чтобы ненароком не сгрести шашки в выигрышной для него партии, но передумал, уставившись на торчащий палец соседа.
– Какое такое слово? Ты, Ларивон, хоть и башковитый мужик, но тут я с тобой не соглашусь. Всегда наперёд было дело.
Илларион Поликарпович собрал морщины у переносицы, дужка очков, замотанная синей изоляционной лентой, заскрипела, угрожая свалиться с уха:
– Аргументы приведи!
– Кого? – Кузьмич растерянно повернулся назад, словно те, кого требовал привести сосед, стояли у него за спиной.
– Факты приведи, доказательства, что Дело важнее Слова! Потом возражай. За моими словами авторитетные люди стоят: Иоанн, Кирилл, Мефодий. А за тобой кто?
Кузьмич снова повернулся назад, беспомощно оглядывая палисадник в поисках авторитетов, но кроме садовой тележки с поржавевшим от времени корытом и Тузика, пускающего слюни в тени под сиренью, никого, кто мог бы ему пособить, не было. Он решил взять паузу, что порой помогало в шашках обыграть соседа:
– Который Мефодий? Тот, что на Кулижках? Так он месяц, как преставился. Как мы его допросим?
– Я говорю про мыслителей древности. Их авторитет непререкаем, – напирал Илларион Поликарпович, намереваясь заграбастать инициативу спора в свои руки.
– Древности, говоришь? Так они давно померли? А что ты мне покойников под нос суёшь? – Кузьмич прищурился, приготовившись, как ему казалось, нанести несговорчивому соседу удар под дых. Он вспомнил про толстую книжку, которую внук забыл на этажерке, уезжая в город, и решил блеснуть эрудицией. – Я тебе тоже могу Одиссея с Илиадой в пример привести. Они бы тебе мозги быстро вправили. Но тока нет их на белом свете, тоже скончались. Выложи сперва свои агру…, аргу…, потом…
– Аргументы, – перебил сосед, поправляя дужку очков. – Привожу. Ты, Кузьмич, утром встал с постели. Что делаешь в первую очередь?
– Знамо дело, бегу на двор. Я вчерась от духоты такой целую бадью воды выпил перед сном, – Иван Кузьмич чувствовал подвох со стороны соседа, но ответил простодушно и без утайки.