Иринка резко обхватила себя руками, вжалась в плед глубже. Ее глаза, полные предчувствия, метнулись к черному провалу леса, потом обратно к Лёхе.
«Лёх, ну… не надо, – прошептала она, и голос ее дрожал. – И так жутко. И так… тихо слишком».
Но Лёха будто не услышал. Он медленно поднял голову, и его глаза, отражающие умирающий огонь, были пусты и бездонны, как сами топи перед нами.
«Надо, – отрезал он коротко и жестко. – Чтобы знали. Чтобы… были готовы. К тому, что слушает».
Он бросил в костер толстую ветку. Искры взметнулись фонтаном, осветив на миг его напряженное лицо и чернеющий за спиной лес. На мгновение показалось, что в чаще, на самой границе света, мелькнул высокий, неестественно тонкий силуэт. Но свет погас, и осталась только еще более глубокая, жадная тьма.
«Было это как раз в такую же ночь… – начал Лёха, и его шепот стал еще тише, заставляя нас невольно наклониться к огню, к его голосу, как к последнему источнику тепла и разума в наступающем кошмаре. – Компания… как наша. Студенты-геологи…»
Тишина вокруг костра стала звенящей. Даже угли, казалось, затаили дыхание. Иринка зажмурилась. Я почувствовал, как по спине пробежал ледяной ручей пота. Лес вокруг словно придвинулся ближе, стал плотнее, враждебнее. Шепот Лёхи звучал громче, чем любой крик.
«Они заблудились…»
Глава 2: Скворцово. Рассказ у угасающих углей
Шепот Лёхи висел в воздухе, тяжелый и ядовитый, как испарения болота. «Они заблудились…» – повторил он, и слова эти прозвучали как приговор. Угли под ногами дышали слабым багровым светом, отбрасывая прыгающие тени на его лицо, делая его похожим на древнюю резную маску скорби и ужаса. Иринка съежилась еще больше, ее пальцы вцепились в шершавую ткань пледа так, что побелели костяшки. Я невольно пригнулся, чувствуя, как холодный комок страха застревает в горле. Лес вокруг перестал быть просто темной массой. Каждый ствол, каждая тень за пределами нашего крошечного круга света теперь казались потенциальной засадой. Тишина, последовавшая за его словами, была не пустой. Она была настороженной. Ждущей продолжения.
«Навигатор у них сдох первым, – продолжил Лёха, его голос оставался низким, монотонным, лишенным привычной живой интонации. Он говорил не нам, а в угасающий костер, словно исповедуясь пламени. – Стрелка скакала, как угорелая. Компас… компас просто бешено вращался, будто его держали над мощным магнитом. А солнце садилось быстрее, чем они рассчитывали. Как будто сама ночь торопилась их накрыть».