Иринка тихо всхлипнула. Я почувствовал, как мурашки побежали по моим рукам. Чистота и холод – это было страшнее любого хаоса.
«Они решили переночевать. Утром со свежей головой искать дорогу. Развели небольшой костерок прямо в сенях, на земляном полу – поближе к выходу, на всякий случай. Огонь… горел как-то странно. Тускло, без веселого потрескивания. Больше дымил, чем грел. И пламя было… синеватое. Как на газовой горелке. Светило, но тепла не давало. Димка, один из парней, самый бойкий, пошутил сквозь стук зубов: "Экономный хозяин, газа не жалеет". Но шутка повисла в воздухе и умерла. Никто не засмеялся».
Лёха замолчал, прислушиваясь. Где-то в стороне болота раздался громкий, влажный ЧАВК, будто огромная грязевая пузырь лопнул, или что-то тяжелое ступило в трясину. Иринка взвизгнула, вжавшись в меня. Я сам едва не подпрыгнул. Лёха лишь медленно повернул голову в сторону звука, его лицо оставалось каменным.
«Это только начало, – прошептал он, возвращаясь к рассказу. Его глаза снова стали пустыми, устремленными в прошлое. – Двое парней, Саша и Димка, самые крепкие и, видимо, самые глупые, решили осмотреть соседний дом. "Может, найдем старые припасы, банку тушенки хоть, согреемся", – сказал Саша. Они взяли единственный мощный фонарь и вышли. Ирина, девчонка, которая потом… выжила, говорила, что видела, как они подошли к следующей избе. Дверь была закрыта. Димка толкнул ее плечом. Не поддалась. Тогда Саша светнул фонариком в окно… в одно из этих черных глазниц…»
Лёха замолчал надолго. Его дыхание стало прерывистым. Он смотрел не на нас, а куда-то в темноту за моей спиной. Я невольно обернулся. Ничего. Только черная стена леса и стелющийся по земле туман, который стал заметно, зловеще ближе к нашему лагерю.
«…и вдруг отпрянул, – наконец выдавил Лёха, – как от удара током. Что он там увидел – Ирина не разглядела. Только его спину, резко дернувшуюся назад. Они что-то быстро прошептались. Димка снова уперся в дверь, навалился всем весом. Дерево скрипнуло… и поддалось. В этот момент…»
Он снова замолкает. Кажется, он не хочет говорить дальше. Но что-то заставляет его.
«…фонарь у Саши погас. Не сели батарейки. Не мигнул. Просто – выключился. Тьма сомкнулась вокруг них мгновенно. Ирина видела только их смутные силуэты у черного провала двери на фоне чуть более светлого неба. Потом они… шагнули внутрь. Оба. Дверь захлопнулась за ними. Сама собой. С глухим, окончательным стуком. Как крышка гроба».