Эмма узнала ее мгновенно. Это была ее заколка. Одна из немногих вещиц, оставшихся у нее от бабушки. Она очень любила ее, но носила редко – Маркус считал ее «старомодной и жалкой». В последний раз она видела ее… где? Неделю назад? Или больше? Она была уверена, что хранила ее в своей шкатулке с бижутерией на туалетном столике в спальне.
– Вы узнаете этот предмет, миссис Грейвз? – голос Райса был тихим, но каждое слово падало, как камень.
– Да… это… это моя заколка, – прошептала Эмма, чувствуя, как ледяная волна накатывает на нее с головой.
– Где вы обычно ее хранили?
– В… в спальне. В шкатулке.
Райс кивнул, его взгляд был прикован к ее лицу, ловя каждую микрореакцию.
– И когда вы последний раз ее видели? Носили?
– Не помню точно… Неделю, может две назад? Я не носилa ее… давно. «Почему он спрашивает?»
Райс сделал паузу, создавая гнетущее напряжение. Потом он медленно, подчеркнуто сказал: –Ее нашли. Под телом вашего мужа.
Мир перевернулся. Эмма услышала резкий вдох Клары. Под телом? Невозможно! Она не подходила к нему! Она не теряла заколку! Она не была даже рядом с этим местом сегодня утром! Шкатулка… она была закрыта? Она не проверяла. Могла ли она выпасть? Но как она могла оказаться под Маркусом?
– Этого… этого не может быть! – вырвалось у нее, голос дрожал. – Я не… я не теряла ее! Я не подходила к нему! Она должна быть в спальне!
– Мы проверим шкатулку, – спокойно ответил Райс, не отводя взгляда. Его глаза говорили: – Лжёшь. – Но факт остается фактом. Ваша личная вещь найдена в непосредственной близости от тела, в месте, указывающем на возможный контакт в момент инцидента или непосредственно после него. Это… требует объяснения.
Первая подброшенная улика. Мысль пронзила Эмму, как ток. Кто-то взял ее заколку из шкатулки и подбросил. Кто-то, кто был здесь после падения Маркуса и до приезда полиции. Или… или это сделал он сам? Какая-то извращенная ловушка с того света? Но зачем?
Она почувствовала, как взгляд Клары прожигает ее насквозь – взгляд, полный ненависти и торжествующего: «Я же знала!» Лейтенант Райс аккуратно положил конверт с заколкой в папку. Этот маленький кусочек бархата и металла теперь стал гирей на ее шее.
Туман в памяти сгустился до непроницаемости. Воспоминания о последних часах перед обнаружением тела окончательно распались на ничего не значащие осколки. Что она делала? Куда ходила? Трогала ли она шкатулку? Слышала ли шум падения? Видела ли кого-то? Ответа не было. Только зияющая черная дыра и навязчивый, парализующий вопрос: «Если это не я… то кто? И почему заколка моя?»