Дом гудел от чужих голосов, шагов, жужжания приборов. Он был полон свидетелей – немых, но красноречивых. Пыль на перилах. Отпечатки на дверных ручках. Волосок на пледе. Смытый след на полу. И маленькая бархатная заколка, лежащая как обвинение в прозрачном пакете. Каждый из них смотрел на Эмму, шепча на языке, который она пока не понимала, но страх которого проникал в самую душу. Ловушка, невидимая и смертоносная, только что захлопнула первую щель. И первой щелью в ней была заколка. Конечно! Вот продолжение главы в том же стиле – психологически напряженном, с нарастающим напряжением, акцентом на деталях, восприятии Эммы и атмосфере подозрения. Я продолжу от момента, где закончился текст в файле.
Время растеклось, как вода по полу – бесформенно и холодно. Казалось, каждый звук в доме стал громче, острее. Каждый взгляд – тяжелее. Эмма сидела в кресле, которое раньше ей нравилось за мягкость и уют, а теперь оно держало ее, как наручники. Райс ушел в кабинет Маркуса, Клара – следом, шепча что-то в телефон. Один из криминалистов остался в гостиной, фотографируя что-то на книжной полке. Его вспышки, будто удары, вспыхивали в такт ее пульсу.
Эмма сжала ладони, чтобы не дрожали. «Заколка. Под телом.» Не может быть. Не может быть.
Но она была.
Она не могла больше сидеть.
Встала, не спрашивая разрешения, и медленно пошла к лестнице. Ее спальня. Шкатулка. Она должна убедиться. Убедиться, что заколка действительно исчезла. Что ее не было в доме. Что это не она… нет. Не сейчас. Не так.
– Миссис Грейвз, – окликнул кто-то. – Куда вы?
– В спальню, – ответила она, не оборачиваясь. – Хочу… освежиться.
– Мы сами осмотрим комнату. Подождите.
– Это мой дом, – тихо, но твердо сказала она. – Я имею право подняться наверх.
Мужчина в белом замялся, потом кивнул: – Тогда без прикосновений. И мы за вами.
Ступени. Те самые ступени, по которым она спускалась утром. Холодные под босыми ногами. Теперь они казались бесконечными. Каждый шаг – как преодоление. Она чувствовала чужой взгляд в спину, тень криминалиста позади.
Ее спальня. Туалетный столик. Шкатулка – деревянная, потертая, с резным узором. Она открыла ее. Внутри – несколько сережек, цепочка, старые пуговицы. И пустое место. То самое. Где должна была лежать заколка.
– Ее нет, – прошептала она, больше себе, чем ему.