Она сделала шаг к телефону на тумбочке в холле, но споткнулась обо что-то мягкое. Его планшет. Он всегда оставлял его здесь, на нижней полке, когда спускался. Эмма наклонилась, чтобы поднять его. Экран был темным. Но когда ее пальцы коснулись холодного стекла, он вдруг вспыхнул. Календарь. Сегодняшняя дата. И одна запись, выделенная жирным:
«11:30 – Разговор с Э. Решающий».
Эмма замерла. Ледяная игла прошла по позвоночнику. «Разговор с Э». С ней? Но в 11:30 ее не было дома. Она была в саду. А он… он был уже здесь? Уже мертв? Или…
Шум за окном. Резкий, металлический. Машина? Эмма бросилась к окну, отодвинула тяжелую портьеру. Во двор въезжал полицейский автомобиль. Рядом с ним – машина скорой помощи. Синие мигалки бросали тревожные блики на идеально подстриженный газон.
«Как? Кто их вызвал?»
Она не звонила. Она только что обнаружила его. Тело еще не остыло. Кто…
Эмма отпрянула от окна, сердце бешено колотилось, глотая воздух. Ее взгляд метнулся по холлу, цепляясь за детали, которые внезапно обрели зловещий смысл. Идеальная чистота. Слишком идеальная? Открытая дверь в кабинет наверху? Она была закрыта, когда она уходила? Она не помнила. Она никогда не помнила все детали так, как хотел он.
Шаги на крыльце. Твердые, быстрые. Звонок в дверь, пронзительный в гнетущей тишине.
Эмма обернулась, глядя на дверь, потом на неподвижное тело у лестницы, на его лицо с застывшим удивлением. Время, которое остановилось, снова рвануло вперед с пугающей скоростью. Она стояла посреди своего идеального дома, в пятне света от ненавистной люстры, с планшетом Маркуса в дрожащих руках, а в груди бушевало запретное облегчение, тонущее в нарастающем приливе чистого, животного ужаса.
Дверной звонок прозвенел снова. Настойчивее.
Она сделала шаг. Потом другой. К двери. К полиции. К вопросам, на которые у нее не было ответов. К миру, где Маркус больше не контролировал каждую ее мысль, но где его смерть, казалось, запустила какой-то чудовищный, запрограммированный им механизм.
Ее пальцы нащупали холодную ручку двери. Глубокий вдох. Выдох. Она открыла дверь.
На пороге стояли двое: женщина-офицер с серьезным, непроницаемым лицом и мужчина-парамедик с сумкой. Взгляд офицера скользнул по ее лицу, задержался на дрожащих руках, сжимающих планшет, потом ушел вглубь холла, туда, где на кафельном полу лежал Маркус.