Осман махнул рукой – стража осторожно вывела девушку. Она не была убийцей, она была pawn (пешка)– жертва на страшной доске. Теперь ей и её семье назначили особую охрану.
Но теперь у Османа и его людей было уже две нити.
Щёлкающий, змеиный звук… И необычный запах – пряный, чужой, с Востока.
В комнату молча вошёл Аксунгар. Он уже всё знал – и глаза его сверкали холодной решимостью.
– Бейим, – глухо произнёс он,– я облазил все спросные tavern (таверны), где только бывают купцы-ремесленники. Есть у восточных ворот такая, что всегда пахнет чужими землями. Karavansaray (каравансарай), по сути. Там хозяин – сириец, хитрый, жадный до слухов, до серебра. К нему стекаются все чужаки и любители острых разговоров.
Осман кивнул, задумчиво проводя пальцем по столу:
– Щёлканье языком, острый запах – похоже, наш Скорпион не местный. Значит, он пришёл с караваном. Аксунгар, теперь это твой новый след. Ты станешь частью их кругов, растворишься в их разговорах, станешь тенью под сводами этой харчевни. Ищи. Слушай. Вглядывайся в любого, кто щёлкает языком и пахнет чужбиной.
Он взглянул волку в глаза – и там уже не было прежней боли или страха, только холодная, верная злость.
Теперь охота становилась настоящей – теперь перед ними был не призрак, а человек из крови и плоти. И если кто-то был способен вытянуть эту нить из тьмы, войдя в самую гущу чужой лавки – это был он, Аксунгар.
Охота на Скорпиона начиналась по-настоящему.
Глава 3. Цена страха: первое испытание справедливости
Паук в своей паутине
Аксунгар исчез – будто его никогда и не было в этом городе. Ни череды ран на теле, ни узнаваемой величавой поступи – только тень, бродящая среди чужого мира. Он будто скинул шкуру воина и облачился в самую скучную из шкур – ремесленника. Теперь не клинок у пояса, а затертая рубаха и простецкие сапоги. Брошенная броня покрывалась пылью; с нее могли бы писать притчу о невидимости..
Харчевня у восточных ворот… Да что там – клоповник, а не харчевня! Тесно, шумно, в воздухе вечно кислая вонь дешевого вина, пережаренного лука и таких острых, непривычных запахов, что казалось – кто-то рассыпал на полу весь рынок заморских специй. Именно сюда стекался весь разбуженный осадой люд: погонщики верблюдов и полуоборванные купцы, мелкие жулики и просто те, кто любил посидеть в шуме, спрятав усталое лицо от мира.