На улице было почти темно. Лишь фонарь у соседей через дом ещё светился, заполняя переулок тусклым жёлтым светом, будто кто-то вылил чашку чая на серый асфальт. Небо было плотное, серое, без звёзд. Такой вечер, когда даже птицы молчат.
Он посмотрел на дом.
Дом как дом. Те же облупленные ставни. Те же тени от дерева, протянутые по фасаду. И всё же… всё же что-то было не так.
Он не мог понять, что именно, пока взгляд не упал на окно второго этажа. Родительская спальня.
Занавески были раздвинуты. Это уже было странно – они почти всегда были задернуты. Но сейчас – полотно слева чуть отодвинуто, и в просвете виднелась… темнота.
Не просто отсутствие света. Настоящая тьма. Слишком плотная, слишком глубокая. Такая, в которую не хочется смотреть. Том почувствовал, как по позвоночнику пробежал холод. Глупо, конечно. Просто комната. Просто вечер. Просто плохой день.
Но он не мог оторвать взгляд.
Пока не заметил… движение.
Совсем крошечное. Почти незаметное. В самом глубине окна – в этом чёрном просвете.
Словно кто-то стоял там.
Не подходил ближе. Не двигался открыто. Но был там. Смотрел.
Том резко моргнул, словно стряхивая галлюцинацию. Провёл ладонью по лицу. Глаза слипались. Устал. Да. Просто переутомление. День был тяжёлый. Разгрузка, пересорт, ссора с менеджером, кофе пролился на планшет. Всё в кучу.
Он снова посмотрел на окно.
Теперь оно было пустым. Чёрным. Как и должно быть. Может, это была его тень, отражение, или игра света от уличного фонаря. Или он просто присмотрелся слишком долго.
Но всё равно…
Он не хотел заходить в дом.
Мысль всплыла в голове неожиданно. Простая. Прямая. Как факт: я не хочу заходить в этот дом.
Такое бывало в детстве, когда возвращаешься домой после фильма ужасов, и кажется, будто тьма в коридоре смотрит на тебя. Вот только Том был взрослым. Отцом. Мужем. Человеком, который всю жизнь считал себя рациональным.
И тем не менее – он сидел в машине, с ключом в руке, и не двигался.
Телефон завибрировал. Сообщение от Мэри:
«Ты скоро? Джош уже спит. Пирог на столе».
Он выдохнул и заставил себя открыть дверь.
Прошагал по дорожке. Камешки скрипели под подошвами. Старая деревянная лестница, ведущая к крыльцу, предательски заскрипела – один, два, три шага. На пороге он задержался, повернул голову и снова взглянул на окно.
Оно было закрыто. Штора чуть колыхалась от сквозняка – или от сквозняка?