Он прошёл в ванную, плеснул водой на лицо, посмотрел в зеркало.
Глаза были красные, покраснение по скулам, испарина на лбу. Выглядел он как человек, переживший кошмар. Хотя всё, что случилось, – просто проснулся. Просто что-то услышал.
И всё же.
Он не ошибся. Кто-то дышал. Он чувствовал это каждой клеткой.
Он не вернулся в постель. Спустился вниз, сел на кухне. Сделал себе чай. Пытался читать что-то в телефоне – не вышло. Голова не воспринимала. Все мысли упирались в одну точку: что это было?
Он знал, как звучит сонный паралич. Он читал, что уставший мозг может симулировать прикосновения, звуки, даже зрение. Но это не было параличом. Он двигался. Он сел. Он слышал.
Больше он не спал.
Когда в доме зашуршали первые утренние шаги, когда скрипнула лестница и вниз спустился Джош – с чмокающим зевком и привычным «утро!» – Том сидел за тем же столом.
Мэри, проходя мимо, даже не посмотрела на него. Она включила плиту, налила воду, достала хлопья.
– Ты не ложился? – спросила Эмили, кидая взгляд на отца.
– Не спалось, – коротко ответил он.
Она пожала плечами и ушла за рюкзаком. Мэри поставила перед ним чашку кофе, ничего не сказав. Как будто всё – как всегда.
А он сидел, ощущая, как по руке снова медленно ползёт пот, и как в глубине груди снова нарастает паника.
В этот раз – без причины.
И без звуков.
Только воспоминание о том, как ночью кто-то дышал совсем рядом.
День тянулся, как кисель. С самого утра у Мэри было ощущение, что воздух в доме стал плотнее. Словно стены подсели, потолок опустился на пару сантиметров, а каждая комната стала чуть тише и… глуше. Словно все звуки заглушили мягкой ватой.
Она открывала окна – проветрить. Но сквозняки не появлялись. Воздух стоял. Пахло варёной капустой, старыми газетами и чем-то ещё – металлическим, едва ощутимым, как ржавчина или кровь.
После того, как дети ушли, Мэри осталась на кухне одна. Она не пошла в клинику. Опять. Просто сидела, наливала себе чай, убирала уже чистые поверхности, потом снова садилась.
Под раковиной – темнота.
Раньше там хранились швабра, старый совок, какие-то коробки. Сейчас всё вытащено, Мэри хотела сделать генеральную уборку. Но вот уже третий день заглянуть внутрь не получалось – не хотелось. Оттуда тянуло холодом. Не физически – ощущением. Как будто оттуда можно было упасть, если заглянешь слишком глубоко.