И вот они – встретились взглядом. Мгновение, крошечный отрезок времени, но будто занавес опустился и мир замер. Её сердце застучало как-то иначе. В его глазах не было света – но было что-то, что нельзя было игнорировать. Что-то знакомое и в то же время пугающее.
Она машинально сделала шаг в сторону, будто это могло вернуть ей контроль. Склонилась над столом, выпрямила уже ровные листы, просто чтобы занять руки. А мысли – ускользнули. И он это почувствовал.
Он подошёл. Пространство между ними будто сузилось, воздух стал гуще. Теперь она ощущала его физически – не как преподавателя, а как мужчину, от которого веяло силой и какой-то невыносимой усталостью.
– Как у вас дела? Всё готово? – голос глубокий, мягкий, почти тёплый. Как будто он мог обернуть ею сказанное в вату и при этом заставить задуматься.
Она кивнула, удивившись, что вообще смогла выговорить:
– Всё хорошо. Мы готовы. Лекция скоро начнётся.
Он смотрел – не отрываясь, не торопясь. Будто изучал. Будто знал, что она что-то прячет, и хотел это вытащить наружу – без грубости, но настойчиво.
– Надеюсь, я не помешал, – сказал он, чуть склонив голову. – Просто подумал… может, нужна помощь?
Помощь? Нет. Ей хотелось, чтобы всё пошло по плану. Чтобы он ушёл на своё место и исчез из её поля зрения. Но вместо этого – она кивнула снова. И его глаза задержались ещё на секунду, прежде чем он сделал шаг назад.
И только тогда она поняла, что всё это время сдерживала дыхание.
Лекция началась. Люди вошли, кто-то шептался, кто-то усаживался, кто-то листал распечатки. А она пыталась сосредоточиться. Безуспешно.
Его взгляд остался в воздухе, будто он отпечатался на стенах, на стульях, на её собственных мыслях.
Кто он? Почему он так смотрел? Почему в нём было что-то, от чего хотелось спрятаться – и одновременно шагнуть ближе?
Она не знала. Пока что – не знала.
Но именно в этот момент, под равномерный шум лекции, с этим вопросом в груди, началась история, которая навсегда изменит всё.
Глава 2
Библиотека всегда была для Сергея чем-то большим, чем просто хранилище книг. Здесь время шло иначе – не вперёд, а внутрь. Он любил эти старые стеллажи, запах бумаги с прожитыми жизнями и тишину, которую нельзя назвать пустотой – она была наполнена шорохами страниц, дыханием мысли, эхом чужих размышлений. Это было его укрытие. Его личная тень, в которую можно уйти от суеты, не отвечая ни на чьи вопросы.