Пограничники не жаловали
сержанта, но перечить грубому и ограниченному командиру
боялись. Здоровяк не гнушался пускать в ход кулаки.
А в случае опасности получить сдачи — козырял
уставом пограничной службы. Сей многотомный талмуд, как это
ни странно, Харк знал от корки до корки.
На заставе шутили, что сотни страниц поправок и пояснений
окончательно вытеснили из мизерного мозга любые знания
о чем-либо прочем.
— Выполнять! Тебе приказывает
дежурный офицер!
— Сержант Харк, прошу заметить, что, в первую очередь, вы не
офицер, — капитан сэр Гейнор д`Омати ловко спрыгнул с коня. — Вы
лишь заменяли меня.
Сэр Гейнор д`Омати снял перчатки,
небрежно подергивая за пальцы. Покрутил в руках и,
заметив пятно запекшейся крови, брезгливо бросил на стол.
Капитан — статный
и светловолосый юнец, с едва пробивающейся
растительностью на лице. Поверх охотничьего сюртука одет
вышитый фигурками зверей плащ. Мудреный орнамент играл
на солнце веселыми лучиками, придавая происходящему
несерьезный окрас. Харк в ярости повернулся на месте,
напряженный, как пружина от арбалета. Кто дерзнул прервать
его, когда он учит бойца уму-разуму?! Но встретился
взглядом с бароном, и его словно окатили ледяной водой.
Сержант обмяк и, подобострастно сгорбившись, зашаркал
тупоносым сапогом, словно калека, просящий милостыню
в рыночный день.
— Присаживайтесь, сэр.
Я поймал офицера Одержимых, сэр.
Пепел и Игла переглянулись: один
с презрением, другая с возмущением.
— Кроме того, что
вы не офицер, — продолжил д`Омати, не обращая
внимания на раболепие, — наша служба заключается
в том, чтобы ни бароны, ни Фарланг, ни Империя
не встречались с врагом.
Недавно сэру Гейнору д`Омати
исполнилось пятнадцать. В детстве малыш был любим матерью пуще
жизни. Купаясь в женской ласке, бароныш рос парнем
эгоистичным, робким и неуверенным. Отец, суровый сир Руван
д`Омати, не одобрял нежностей. Он хотел сына,
а не тряпку, и когда Матильда д`Омати умерла
от чумы, жизнь ребенка изменилась. Отец заявил, что ему
надоела тяга сына к вышиванию, и приказал отослать
на границу, чтобы тот убил в себе мальчика и стал
мужчиной. Словно кинул слепого котенка в омут. Гейнор рыдал
каждую ночь на протяжении первого месяца службы,
но вскоре реальность происходящего вытеснила страх. Руки
огрубели, лицо обветрилось, а плечи развернулись. Смирившись
с неизбежностью, молодой капитан начал постигать военную
науку. После года службы по причинам, понятным лишь
воспаленному детскому уму, Гейнор д`Омати уже полагал себя отцом
солдатам.