В густом кустарнике деревенская девка
развлекалась с пастухом. Чепец сбился, блузка расстегнута, а
задранная юбка обнажала полные бедра и круглые ягодицы. Молоденький
прыщавый пастух елозил по блестящим от пота сиськам с крупными
розовыми сосками. Его руки несмелы, а движения неуклюжи.
Архонт приостановил полет и минуту
разглядывал извивающиеся тела. Рот молодухи открыт, она кричит от
удовольствия или делает вид. Он мысленно поморщился, сожалея, что
не может запустить в любовников чем-либо, прервав сладкую агонию
наслаждения. Мелькнула мысль, что в отсутствии физического тела
есть и минусы. Ни камнем, ни заклинанием метнуть.
«Надо бы провести в этом направлении
опыты, в случае успеха открываются заманчивые перспективы».
Но подумать об этом можно потом,
вскоре покажется источник дыма, являющийся целью путешествия. Лорд
Защитник будет посрамлен на глазах Высокого Совета.
Харуманиус пролетал над лесом. Кроны
колыхались и бурлили, причудливо сплетаясь ветвями. Сосновый ковер
раскинулся внизу бескрайним океаном. Изредка его разрывали шрамы
оврагов и языки упрямого снега.
Внезапно лес закончился, и взору
открылась панорама недавней битвы. Три черных столба поднимались
вверх, рассеиваясь высоко в небе. Мелькнула мысль: «Погребальные
костры. Я был прав. Я кину тебе в лицо сей факт, Лансетто!»
Настолько черный и маслянистый дым
мог исходить лишь от горящей плоти. Десятки кружащих воронов только
подтвердили догадку Архонта. Астральное путешествие проделано не
зря. Он усмехнулся, вспоминая слова Лорда Защитника: «На границе
все спокойно... Враг не предпринимает никаких действий... Наша
разведка — лучшая в Империи»...
Харуманиус продолжил полет, охватывая
взглядом поле боя и пытаясь запомнить мельчайшие детали. Лес,
разорванный глубоким оврагом, завален мертвыми телами людей и
тварей. Разрубленные окровавленные трупы на пропитанном кровью
песке. Наверняка, смрад и стоны висели над побоищем, но душа не
слышала звуков и не чувствовала запахов. Судя по масштабам
сражения, довольно большой отряд Одержимых прорвался через границу,
но был остановлен имперскими воинами.
Уцелевшие пограничники копошились,
словно муравьи — добивали раненых врагов, а товарищей укладывали на
широкие телеги. Уважая равенство смерти, трупы имперцев и тварей
сжигали на одних кострах. На Другой Стороне все будут страдать
одинаково.