Предполагалось, что в дороге ей
станут помогать переодеваться девки на постоялых дворах. Но судьба
распорядилась иначе.
Ох, этот мужчина... У Натали дыхание
перехватывало, когда она на него глядела! Такой статный, одетый
богато, но одновременно строго, в дорожное, он весьма мужественно
смотрелся в седле. Прекрасные тёмно-каштановые кудри обрамляли лицо
с тонкими чертами, чрезмерно загорелое для человека высокого
происхождения, однако маменька говаривала, что воины не носят
зонтиков от солнца. Брови вразлёт это лицо ещё украшали, придавали
пронзительность и некую особую значительность его взгляду. И да,
несомненно, он был воином! Могучие плечи, руки, явно привыкшие к
оружию... А как легко он снял её с седла! Натали обмерла и едва не
сомлела, когда эти сильные руки уверенно обхватили её и бережно
поставили на землю. Неужели он не понимает, какое впечатление
производит на женщин? Да не может быть такого!
Глазеть на постороннего мужчину было
отчаянно неприлично, но Натали, во-первых, не могла удержаться, а
во-вторых, ей необходимо было чем-то занять себя, куда-то глядеть,
о чём-то думать, чтобы не упасть в обморок. В деревне отовсюду
пахло вкусной свежей едой, а у Натали со вчерашнего дня не было во
рту ни маковой росинки. Она молилась, чтобы не начал урчать
живот.
Деревня здесь была странная: домики
приземистые, с круглыми крышами, по верху стены обложены то ли
соломой, то ли какой диковинной травой, которую, по всему видать,
или стелили на клейкую обмазку, навроде глины, или время от времени
меняли. Стояли домики эти не ровными улицами, а извилистыми, хотя
смысла в этом Натали пока не понимала. А посередине деревни, там,
где на родине Натали была всенепременно церковь, высился дом
старосты. Виданое ли дело?
Похолодев, она вдруг поняла, что,
может статься, в этом мире и Господа-то не чтут. Во всяком случае,
ни куполов, ни крестов нигде было не видать. Что ж ей теперь, до
конца дней своих на исповедь не сходить? Натали снова едва сдержала
слёзы.
Не время сейчас рыдать! Ишь, кисейная
барышня выискалась! Потом, всё потом. Сейчас надобно вымыться,
поесть и разобраться, что это за место и какая Натали ждёт
судьба.
Ванну приготовили быстро — точней,
нагрели воду и налили в корыто, откуда бы тут быть ванне. Натали
думала, протопят баню, но то ли тут мылись иначе, то ли сколько-то
горячей воды уже было, и решили, что с корытом возни меньше. Как бы
то ни было, Натали не роптала. Она и в тазу умела вымыться.
Дородная баба в красном не то сарафане, не то платье — видать, жена
старосты — с поклоном, басовито извиняясь, принесла ей одежду
местного крестьянского покроя.