— Дело вот в чём, — пояснила Вириену
Избранная. — Дочь господина Тармита видала, как Тварь разоряла
Малые Грузки, и Тварь её видала тоже, но не тронула. Я так разумею,
Тварь должна была умертвить только жителей той деревни, верно,
господин Тармит?
— Да я ж почём знаю! — всполошился
староста. — Я не знаю ничего об ней!
— Ну, похоже ведь на то, если здраво
рассудить? Я слыхала, она гналась за детьми, пытавшимися убежать в
лес. А вашу дочь не тронула, наверное, потому что она из
Вдовишного.
— Потому вы и боялись, что на вас
подумают? — сообразил Вириен.
— Не боялся, а надоумили его.
Сказали, дескать, там рядышком Анта твоя стояла, а ничего ей не
сделалось. А не ты ли натравил Тварь, или, может, дочка твоя
ведьма? Заморочили голову совсем своими злыми выдумками.
— Дурёха моя тут ни при чём, — устало
сказал староста.
— Так ясно, что ни при чём! —
отозвалась Избранная. — А вот кто при чём, так это те, кто вас
пугал, господин Тармит. Иначе откуда им знать подробности? Откуда
им знать, что это была именно Тварь, да что дочка ваша там была?
Видать, они и призвали чудовище.
— Точно! — просветлел лицом староста.
— Наверняка они! Я ж никому не говорил, что Анта туда бегала, да и
она сама молчала. А пужали меня дочкой, не сыном и не мной самим, а
ею. Были они тамочка, значить!
— Так, господин Тармит, расскажите-ка
всё по порядку для протокола, — решительно заявил Вириен. — В
протоколе мы так и напишем, что вы и ваша семья ни в чём не
виноваты и ничего дурного не сделали, и читать его будут только
сыскари вроде меня, Тайная Канцелярия да король. Но расскажите
толком, прошу вас!
— Ну, спервоначала Анта туда побёгла,
как часто бегала, к жениху, значить. Ночью пошла, до свету, чтоб
после петухов там быть ужо, времени чтобы поменьше тратить от
работы-то, значить. Они с мельниковым сыном сосватаны были, и
ничего такого промеж них не было, я точно знаю! Так, миловались
просто. Дочка моя — не шалава какая, она понимающая! Ну и, значить,
она как дошла туда, а там Тварь ентая орудовает. Здоровая, злющая,
ух! Анта спужалась и назад кинулась, за подмогой. Бежит, значить, а
с ней рядышком детишки тамошния, думали в лесу схорониться. А Тварь
их нагнала и ну рвать! Одного дитёнка махонького у Анты из рук
лапищами вырвала, а её токмо отпихнула маненько, чтоб не мешалась,
значить. Анта ну кричать, с перепугу просто, а тут мы и выскочили.
Услыхали её, значить. Мы с Тришем, сынком-то моим, как увидали, что
Анты дома нету, пошли следом за ней, чтоб, значит, выругать да
домой воротить. Ну не дело до жениха так вот ночами бегать! Что
люди скажут? Ну и вот, не догнали вовремя. А как она кричать
принялась, так спужались да побёгли.