По закону за попытку врать сыскарям,
конечно, полагалось наказание, но Вириен не стал об этом говорить.
В конце концов, какой крестьянин на месте старосты не испугался
бы?
— Как они выглядели? Описать
сможете?
— Да как, как господа, что ли я в них
разбираюсь?
— Узнаете, если увидите?
— Да наверно, узнаю. Один такой
приметный был, светлый волосом да кудрявый. А остальные, ну,
пообычней.
— Сколько их было всего?
— Трое.
— Все мужчины, да? Молодые, старые,
высокие, низкие?
— Да кто ж их знает, молодые ли они!
Я не спрошал, а богатые все молодые на вид, даже кому за тридцать.
Не шибко высокие, вот примерно как вы. Один чуток повыше, на
пол-ладони разве что. Как пришли, как ушли — не знаю. Лошадей при
них не было. Погрозили они мне, значить, а покуда я смекал, что
ответить-то им, и пропали, как не было. Магией, видать,
перенеслись. Вот ведь оно, значить, как! Они ж, выходит, там и
были, в Малых-то Грузках, и видали всё! И спужались, что я
расскажу...
— Выходит, что там были, — согласился
Вириен. — Прямо в деревне стояли и всё видели. А как увидели вашу
дочь, ушли. У меня один вопрос остался: откуда они узнали, что она
— именно ваша дочь?
— Так это, видели, как мы её домой?..
А, нет, не сходится, они бы тогда знали, что там не одна она
была.
— Именно. Нет, любезный, они увидели
вашу дочь, борющуюся с Тварью, как-то опознали её и пришли вам
угрожать, чтобы вы и сами молчали, и ей велели молчать. А это
значит, что она увидела там что-то очень, очень важное. Позвольте
мне поговорить с ней. Мне нужно, чтобы она в точности рассказала
всё, что видела, каждую мелочь, а лучше всего — чтобы привела на то
место, до которого успела добраться.
— Так ведь господин хороший, они ж
узнают тогда, что я вам рассказал всё! А ну как убьют?
— Боюсь, они всё равно решат убить
вас и вашу семью — просто поразмыслят и решат не оставлять
свидетелей. Нам нужно как можно скорее их отыскать. Видите ли, люди
знатные не могут себе представить, что крестьянин может от
кого-либо из них что-то скрыть. Поэтому как бы они вам ни угрожали,
с их точки зрения, если с вами говорили сыскари, вы всё рассказали.
Наверняка тот, кому они служат, узнав, что мы здесь, выругает их за
то, что оставили вас в живых.
Староста уныло кивнул.
— Я покличу её тогда. Она всё ревёт,
дурёха моя.