— Ох, барышня, да мало ли, что в
законах понаписувают? Вот например, написали там, что ежли вараи
бастарда прижил, так он должон его воспитание оплатить и ентое,
образование ему дать какое положено. А как такой закон исполнить?
Что ли вараи всем хвастается, что девка такая-то от него тройню
родила? Как в тягости какая, так выгонит её от себя подале, и всё.
Вот взять хоть бы и сыскарей, с которыми вы, барышня, знакомство
водите. Самый-то главный сыскарь, все знают, бастард. Токмо не
знают чей. Но вот его батюшка вроде как по закону поступил —
захотел потому что. А не захотел бы — все бы думали, что он простой
крестьянский сын. И таких законов много, понаписали их уймищу, за
всеми уследишь ли? Это ж надо таких Сыскных ведомств, как у нас, с
дюжину, чтобы все законы эти исполнять. Потому завсегда среди
законов есть самые важные, и это те, какие король такими назначит.
Вот Сельм Висельник не терпел убивств и воровства, при ём воришек
почитай не стало, больно опасное ремесло. А отец его, Шельдин
Святоша, хотел супружницкую неверность под корень извести. И так
вертелся, и эдак, и даже одно время разрешил браки отменять, ежели
так вышло, что муж и жена совсем друг другу опостылели и лучше в
гроб али к конюху в постель, нежели с ними. Но вышло токмо хуже,
потому как отменять браки побежало полдвора, и по городам да
деревням ещё толпы. Начался этот, как его, хавос! Потому как люди ж
не просто так женятся, а по делу. Земли там у них рядом али сын
скорняка берёт за себя дочку кожевенника, чтобы дело справней было
вести. А тут всё это враз порушилось, люди стали пароваться не с
кем правильно, а с кем охота, едва война не началась с того! Так
Шельдин быстренько поменял ентот новый закон обратно; какие ужо
отменились, те ладно, а больше никому ничего не отменяют.
— А нынешний король какие законы
считает важными?
— Пока неведомо, потому как он
слишком мало на троне отсидел. Покамест он всё больше заговорщиков
изводит, но то понятно: больно многие хочут его с трона-то ссадить.
Енто не потому, что ему нравится, а потому что приходится. А вот
как он всех заговорщиков изведёт, тогда и примется за тех, кто ему
особенно претит.
Натали покачала головой.
— Ох и умная ты девка, Тинейли!
— Я не умная, барышня, я подслушивать
хорошо умею.
Девка смутилась, но похвала ей,
конечно, польстила.