— Вы, барышня, так складно
рассказываете, что я ажно задумалась, не сходить ли на свидание с
лакеем соседского вараи.
— Ох, врушка!
Обе рассмеялись, и Натали
почувствовала, что, хоть тоска и наполняет всё ещё её сердце, стало
немного легче. Да и любовь, словно убаюканная правильными речами,
притихла, не ворочалась внутри, делая больно своей
несбыточностью.
Может, всё и образуется.
— Натали, дорогая, я так рада вас видеть!
Мейлина вар Ийгенд впорхнула в
комнату, изящная и непринуждённо весёлая. Говорить, что она
выглядела безупречно, было излишним: разве могло быть иначе?
Именно такими Натали представляла
выпускниц Смольного института, того самого, до которого так и не
доехала.
— Ах, Натали, как же хорошо, что вы
наконец здесь! Представляю, каково вам было в этих ужасных
деревнях, бедняжка.
— Ужасных? Отчего же они мнятся вам
столь ужасными, вельможная?
— А разве они не таковы? Чудовищная
теснота, грубая пища, ни горячей воды, ни нормальной ванны, ни
пристойного обхождения. Кошмар!
— Наверное, вы правы, и для человека
утончённого, вроде вас, всё так и есть. Но я не такова, ваше
сиятельство. Деревенская пища, пусть и грубоватая, и простая,
кажется мне вполне вкусной, и манеры крестьян меня не оскорбляют. Я
ведь выросла среди подобных им. Ужасной мне мнится судьба тех
несчастных, которые погибли, но отнюдь не пребывание среди
выживших. Признаться, куда больше меня пугает столица, ведь здесь
нужно вращаться в кругах, коих я недостойна.
— Зачем вы всё время так говорите о
себе, дорогая? Раз вы оказались здесь, на этом положении, значит,
были достойны этого. Значит, как раз ваше положение на родине не
соответствовало вашим достоинствам, и теперь это наконец
исправлено. Попробуйте смотреть с этой стороны.
— Может, вы и правы, но так или
иначе, понимание того, как следует себя вести, мне не было дадено.
Вы любезно учите меня здешнему этикету, но этого ведь недостаточно,
мне ли вам говорить? Мне не хватает именно воспитания. Я имела шанс
его получить, если бы доехала до Петербурга, но судьба
распорядилась иначе.
— Вы таким странным тоном это
сказали, словно вам есть, чего стыдиться.
Госпожа Мейлина изящно опустилась на
свободный стул и с интересом поглядела на Натали. Та
задумалась.
— Что ж, наверное, так и есть.
Знаете, я ведь не хотела туда ехать. Мечтала, радовалась неимоверно
— и в то же время где-то в глубине души не хотела. Мне кажется,
маменька тоже опасалась, что ничего путного из этой затеи не
выйдет, но не отвергать же монарший дар. Ведь в Смольный институт
записывают с восьми лет, и всё время до самого совершеннолетия
девица не покидает его стен. Никогда ранее такого не было, чтобы в
старшие группы брали новеньких, понимаете? Честь учиться с Смольном
институте даётся по праву рождения или не даётся вовсе. И тут
несколько девиц, уж почти взрослых, появляются там, среди прочих, и
к ним вроде как полагается относиться по-дружески, но разве такое
возможно? Они не обладают теми манерами, которые отличают девицу
благородную — ведь именно так их там учили все эти годы. Так чего
ради им якшаться с теми, кто им не ровня? А если, паче чаяния,
какая-то из девиц достаточно бойко освоит основные правила и станет
вести себя так же, как они, то не в одну голову придёт мысль о том,
стоит ли Смольный институт своей репутации, если то, чему они
учились столько лет, кто-то впитал и повторил, проучившись совсем
недолго. Так и так выйдет ревность, неприятие, вражда. Полагаю, мне
было бы там сложно. Конечно, учиться там мне предстояло недолго,
около года всего, но вряд ли я смогла бы завести достаточно подруг,
а значит, рассчитывать на какие-то особенные связи при дворе вряд
ли пришлось бы. Так зачем тогда всё это? Вернуться потом в своё
поместье и видеть, сколь неуклюжи манеры товарок? Стать объектом
зависти среди них и потерять подруг детства? Возможно, я сгущаю
краски, но...