Неужели так действительно проявляется
любовь? И если да, что с этим делать?
— Я надеюсь, — голос Избранной звучал
почти виновато, — что в таком большом городе Тварь оставила
какие-то следы... Что-то ощутимое, что поможет понять, как и зачем
она действует.
— Зачем — очень хороший вопрос,
госпожа, — отозвался Гленнар. — Нас, правда, больше интересуют
мотивы призвавших её, а Тварь — ну что Тварь, она бессловесная,
безмозглая, своей воли не имеет и оттого преступницей являться не
может.
— Как вы сказали? — растерянно
переспросила Избранная.
— Ну, это, вообще говоря, наши
сыскные подробности, но если вам интересно, я поясню. В древние
времена преступником объявляли того, из-за кого случилась беда.
История помнит курьёзные случаи, когда в тюрьму сажали кота,
укравшего сметану, и рубили голову собаке, покусавшей человека.
Однажды даже высекли реку за то, что она, выйдя из берегов,
погубила много людей и разрушила дома. Сегодня сыскная наука
говорит, что обвинять можно лишь того, кто имел волю к наступлению
дурных последствий и совершил для этого конкретные действия. Если
же воли не имел, а по дурости наделал всякого, наказание положено
самое небольшое, какое допускает закон. Но какая воля у Твари? Да
осознаёт ли она вообще, что творит? Тварь не преступница, она,
говоря по-нашему, орудие преступника.
— Орудие, — задумчиво повторила
Натали. — Это важная мысль, спасибо вам. Она просто орудие. Её надо
всего лишь вырвать из завладевших ею рук.
— Ну, этого может оказаться
недостаточно, но пока рано говорить о таких подробностях.
— Послушайте, друзья мои, — вмешалась
Таника, — если вы собираетесь продолжать свои занимательные
светские беседы, я, пожалуй, пойду осматривать место происшествия,
пока кто-нибудь расторопный не умыкнул дюжину-другую улик.
— Простите, я не хотела вам мешать, —
сказала Избранная. — Я постараюсь обременять вас поменьше.
— Нас совершенно не обременит ваше
присутствие, если беседы мы совместим с работой, — Таника говорила
немного резко, и Вириен задумался о том, что она с самого начала
относилась к Натали неприязненно. Интересно, почему.
Раньше он не обратил бы на это
внимания, а теперь такое отношение близкой подруги и соратницы
кольнуло. Не может ведь она ревновать, в самом деле! Между ними
никогда ничего не было...