Все круги ада - страница 28
То ли был тот самолёт, то ли шутканул кто, только эта крыса кубарём с трибуны и под ноги своих же трудящимся бууух, да рыльцем своим в землю-матушку уткнулась.
Короче конфуз великий вышел тогда с ним. Вот вспомнит ему после войны всё это Иосиф Виссарионович, мало не покажется. Да только, наверное, с того парада в живых никого и не осталось уже, никто не вспомнит, и не засмеётся, я похоже был последним, и меня завтра тоже не будет, дотянулся-таки, видать узнал. Гнида!
Лучи солнца в щелях стали понемногу угасать, меня начало клонить в сон, по всему телу разлилась приятная, лёгкая дремота.
Создать карусель
Пред мои очи как живой предстал Яшка, в руках держал он крест, только почему-то вместо черноволосого, он стал совершенно белым и с длинными волосами.
- Сынок, когда ж ты поседеть то успел так? - воскликнул я.
- Да всё нормально дядьмить, просто в этом, вашем мире, всё ни так как оно есть на самом деле, загадочно произнёс пацан.
- И что же? Капут нам всем завтра будет? - не удержался я от мучившего меня вопроса.
- Всё будет только так как оно запланировано Свыше, и ни как иначе - загадочно произнёс пацан и стал как бы уплывать вдаль, превращаясь в белое облачко, пока и не исчез из виду.
Я проснулся в холодном поту, хотя ночь была жаркая и душная.
Первая мысль – «Где это я? И куда делся с пояса мой верный друг - револьвер, системы "наган"?» Но тут боль от свежих ран быстро вернула на землю, мою изрядно подпорченную фюрером память.
«Это ж надо ж такому присниться?» - вспомнил я свой то ли сон, то ли бред. Сразу почему-то припомнилась старая книженция, что валялась у нас в чулане, и даже фамилия её автора запомнилась.
Тьфу ты забыл, что-то помесь моста с польским шляхтичем, как же его, вот точно под конец жизни склероз приходит. «Аааа, вспомнил», слегка фыркнув от радости вспомнил я, и даже непроизвольно произнёс вслух: «Мостоевский».
Старшина сочувственно произнёс: «Кошмары Дмитрич? Совесть небось напоследок мучит? Грешки какие свои припомнил?»
- Неее, - отвечаю я. – Мужика вспомнил одного, его тоже, как и нас, к расстрелу приговорили, или вроде даже к повешенью, ну не принципиально. Так вот он там и описывает свои последние минуты, и так жутко это ожидание расписал, аж за сердце дерёт.
– Дядьмить, так ежали его повесили, то как же он все написал потом про это? - спросил Мустафа недоумевающе.