Попадавшиеся по сторонам ответвления,
по большей части были забраны решётками, оттуда тянуло сыростью и
тухлятиной. Кремлёвец проходил мимо них не задерживаясь, пока не
остановился возле пятого или шестого по счёту
– Ну, вот мы и пришли, – он залязгал
ключами. – Дальше в одиночку. Мне туда хода нет – эЛ-А, сам
понимаешь.
Он вытащил из ниши в стене велосипед.
Взгромоздился в седло, поставил ногу на педаль.
– Совет: не вздумай возвращаться
прежним путём. В главном тоннеле – сам видел…
– Я что, похож на адиёта? И в мыслях
не было, клык на холодец!
– Вот и хорошо. Выбирайся из высотки
и заляг где-нибудь на дно. Вот, держи….
Он протянул бумажку с несколькими
цифрами.
– Укажешь место и время встречи,
напишешь код на конверте вместо адреса. Можно опустить в любой ящик
– на Речвокзале, ВДНХ, МГУ. Самое позднее через сутки я это получу.
Найдётся, с кем передать?
Егерь кивнул.
– Отлично! Тогда – до скорого!
Кремлёвец помахал рукой и, весело
стрекоча цепью, укатил по тоннелю.
***
В тоннеле не было рельсов – видимо,
передвигаться по нему предполагалось пешком, в крайнем случае, на
специально приспособленных для этого моторных тележках. За тридцать
лет сооружение пришло в полнейшую негодность: потолки кое-где
провалились, пробитые мощными корнями, вода местами стояла по
колено. Сергею то и дело приходилось протискиваться между стеной и
очередным древесным питоном, проломившим пол и потолок и
бесцеремонно перекрывшим сечение тоннеля. Под ногами порскали крысы
и многоножки, хрустела хитиновыми скорлупками паукообразная и
насекомая мелочь, не успевшая вовремя убраться с дороги
пришельца.
Света здесь не было и в помине –
фонари в обрешеченных плафонах освещали хорошо если полсотни метров
от главного тоннеля, а дальше начиналась кромешная тьма. Луч
жужжалки вяз в ней на расстоянии в пару десяток шагов, и это было
ещё хорошо, потому что примерно через четыреста-пятьсот метров
начали попадаться фестоны «чёртова пуха». Коридор пролегал под
владениями Ковра: деревьев наверху не было, полупрозрачных же
вуалей становилось всё больше – они густо свисали с потолка,
заполоняя собой весь объём тоннеля.
Поначалу Сергей попросту смахивал их
лезвием рогатины, тщательно следя, чтобы жгучая дрянь не коснулась
лица. Мимоходом он похвалил себя за то, что не поддался соблазну и
не снял химзащиту в зале перед гермоворотами – хорош бы он был
сейчас, натягивая резиновый балахон в тесноте, на ощупь, в
кромешной тьме!