Тон его был просительный.
– Обещаю.
Он порывисто и крепко пожал мне руку.
Когда я вернулся, Катя и Алиса нетерпеливо и одновременно
поинтересовались, что сказал Антон. Я развел руками.
– Конфиденциальный разговор.
Алиса капризно надула губы.
– Конспираторы!
Костя показал на эфедру, которую мы вчера жали.
– Олег, вот этот участок – ваш. Это лучший участок. Алиса у нас
девушка нежная. Как раз для нее. А мы с Катюшей первый отщелок
возьмем.
Они тоже ушли.
Я был зол. На себя, на Алису, на Костю.
Мы полезли на гору.
– Высоко мы сегодня забрались, – сказала Алиса, когда мы
добрались до эфедры.
– Да. И склон здесь круче. Жать будет немного сложнее.
– А Костя говорит: резать.
– Да. А Санек– косить. Но косят косой, режут ножом, а серпом –
жнут.
Начали работать. Алиса переходила от куста к кусту медленно,
осторожно, с опаской
поглядывая вниз. По-прежнему у неене получалось туго набивать
мешок. Пришлось эту работу делать за нее. Во мне росло раздражение.
Она быстро устала. Однако настроение у Алисы было приподнятым.
После двух коротких перекуров сделали большой. Перекусили.
– Не думала, что так тяжело будет, – вздохнула девушка. – Это
Катя уговорила меня поехать. Она же без новых впечатлений не может.
Но я не жалею. – Она взглянула на меня.Когда она на меня смотрела,
ее холодные глаза теплели. – Совсем не жалею!
Я мрачно молчал.
– О чем же все-таки вы с Антоном говорили, Олег?.. Хоть намекни…
– Она улыбнулась. – Или это такая страшная тайна, что и приоткрыть
ее нельзя?
– Я думаю, Антон тебе сам об этом скажет.
– Вот даже как? – удивилась она. – Совсем заинтриговал!.. А
моего папу тоже Олегом зовут. Мама его всегда Олежеком называет. А
можно, я тебя Олежеком буду звать?
– Пожалуйста.
– Хорошо звучит: Олежек! А ты родителями живешь, Олежек?
– Родители умерли восемь лет назад. Мать отца на три лишь месяца
пережила.
– Несчастье какое…
– Сейчас времянку снимаю во Фрунзе.
– А родители где жили?
– В Горьком. В той квартире теперь сестра живет. Семья у нее
своя.
Алиса мечтательно глядела на горные вершины.
– Как мне нравится, Олежек, что ты не ругаешься. Костя и Санек
могут заматериться.
Санек даже при нас может.
– Антон тоже не ругается.
– Антон меня не интересует, – многозначительно
произнесла Алиса.
Она стала весело что-то рассказывать. Я угрюмо смотрел вниз.
Алиса замолчала, тоже приуныла.