Когда работа подходила к концу, девушка вскрикнула.
– Олежек! Я порезалась! – Она показала окровавленный
указательный палец.
Следуя советам Кости, я соскоблил с серпа застывший сок,
приложил его к ране, забинтовал.
Работать Алиса уже не могла. Ждала, когда я закончу. Наконец, мы
приготовились к спуску. Мешки скатывал я, Алиса должна была
поправлять верхние мешки, придавать им нужное направление.
– Нет, не так, тебе же забинтованной рукой трудно будет
удерживать. Надо стать с левой стороны.
Начали спуск. Когда попали на участок осыпи, сплошь состоящий из
мелких камушков, верхний ее слой пришел в движение и поехал вниз
вместе с нами. Алиса даже взвизгнула. Подняласьпыль. Мы спускались
как в лифте, стоя неподвижно, погрузившись в осыпь по лодыжки.
Когда этот участок закончился, девушка пожаловалась:
– Подожди. Олежек: камешки в кеды набились. – Алиса была в
полукедах на босу ногу. Я притормозил. Она села на осыпь. –
Затянулись!
С забинтованным пальцем ей трудно было развязать шнурки. Я
вздохнул, повернул нижний мешок перпендикулярно к другим мешкам,
чтобы он и сам не скатился, и их держал, и полез к ней. Если мной
владеет какое-нибудь чувство, все другие чувства, даже случайные
впечатления, как магнитом притягиваются к нему. То есть психическая
энергия аккумулируется, а не разбрасывается впустую. И не только
аккумулируется, а хочет разрядиться! Для экстремальных ситуаций это
свойство, наверно, полезно. Оно было необходимо первобытному
человеку. Но в современном обществе, в общении с людьми оно скорее
мешает, оно может сделать человека неадекватным.
Я разул ее, вытряхнул камешки.
– Спасибо, – сказала она смущенно и нежно.
Продолжили спуск. Левую руку Алиса держала на отлете, а правой
поправляла мешки. Все же она позволила верхнему мешку развернуться
и влезть на соседний. Ни Алиса, ни я не успели его удержать. Он
свалился вправо и покатился вниз самостоятельно. Девушка ахнула.
Мешок стал стремительно набирать скорость. Наскочил на крупный
камень, подскочил высоко вверх, перевернулся в воздухе, едва
коснулся осыпи и снова взмыл ввысь. Так он теперь и спускался,
ускоряясь, подпрыгивая все выше. Вдруг раздался хлопок, и мешок
словно взорвался. Во все стороны полетела эфедра. Очевидно, шпагат
зацепился за острый край камня и порвался. Мешок, на две трети
опустошенный, вяло прокатился несколько метров и остановился. И я
тоже взорвался.