Все притихли: где и почитать богиню удачи, как не в игорном
доме! А Бенц принялся камзол застегивать – да локтем кубок зацепил,
на пол опрокинул. Так огорчился, бедняга, охнул даже!
Рыбья Кость тихонько спросила хозяина: не принести ли гостю
другой кубок? А я рядом стою и слышу, как умный и тертый наш Пузан
так же тихо отвечает подавальщице:
«Незачем добро переводить. Все равно на полу окажется».
А простак из захолустья продолжает потрошить Альбинца и Помело,
как хозяйка потрошит гусей перед копчением. Рыжий Альбинец от
злости себе бровь чуть до дырки не протер.
Тут Помело сорвался, начал волну гнать: мол, у франусийца такие
пышные манжеты, что полколоды упрятать можно.
Бенц не обиделся. Даже заулыбался польщено:
«Вы приняли меня за шулера? Ух ты! Дома расскажу – не поверят.
Но вы поглядите мои манжеты, обязательно поглядите!»
Но подошел почему-то к Рыжему Альбинцу, ему и руки протянул:
мол, проверь!
Альбинец без охоты прощупал манжеты – и продолжилась игра. К
концу круга я ближе подошел. Гляжу: Помело кладет поверх расклада
двух дам – франусийку и виктийку. Рыжий чуть помедлил и
выложил джермийского лучника. А Бенц поверх этой роскоши
аккуратненько так примостил вожака грифонов. Все, расклад
побит!
Рыжий перестал тереть бровь. Глянул на Бенца. На карту с
грифоном. Снова на Бенца. И говорит этак учтиво, но твердо:
«Пожалуй, с меня на сегодня хватит. Вы оба как хотите, а я кладу
карты».
Помело если и удивился, то виду не показал, тоже прекратил игру.
Эти двое давно в паре работают.
А у меня возникло подозрение: пока Рыжий проверял манжеты
франусийца, не пропало ли у него самого что-нибудь из рукава или
из-за отворота куртки? И не была ли это карта – вожак грифонов?
«Даже отыграться не хотите? – удивился Бенц, сгребая серебро. –
Как это благородно, как по-дворянски... вы ведь оба дворяне,
правда? Я это с первого взгляда понял».
Не знаком ты, Райсул, с Помелом и Рыжим, не то понял бы, почему
весь игорный дом ржать начал, даже мы с Пузаном не удержались. У
этой парочки словно малярной кистью на рожах написано, что родились
они в придорожной канаве, а росли на каторге.
Ну, это им как нож в глотку – и деньги упустить, и посмешищем
оказаться.
Переглянулись и кинулись нового друга провожать. Альбинец ему
дверь отворяет, а Помело позади держится, поближе к кошельку.