Тут Бенц шляпу уронил, нагнулся поднять – да головой Альбинцу в
живот угодил. Тот от боли пополам сложился. Бенц ойкнул, шагнул
назад – Помело как раз ему под каблук ногой попал, до сих пор
хромает. Я сунулся вмешаться, – а Бенц пошатнулся, на дверь оперся,
так мне дверью в лоб прилетело.
Альбинец за брюхо держится, Помело воет и на одной ноге прыгает,
у меня в глазах круги плывут, игроки от смеха на столы
повалились.
А твой капитан говорит этаким несчастным голосом:
«Ой, какой я неуклюжий! Не надо мне было пить каррасийское
вино. Пойду, может, на свежем воздухе полегче станет... Но мне
здесь понравилось. Я завтра снова приду, можно? Вдруг опять
повезет?..»
Не сомневайся, и назавтра ему повезло, и послезавтра. А потом он
перебрался к Джакомо Ньето – по слухам, тамошних стервятников
ощипывает.
А наши завсегдатаи хором клянут захолустный городишко Ульдамер,
где по вечерам мальчики играют в карты со своими дядюшками...
4
Я врагов крупнее жажду,
По зубам и по уму,
Мне из них понятен каждый,
Я не ясен никому.
Я за ними наблюдаю,
Изучаю каждый шаг.
Вы, друзья, мне много дали,
Вдвое больше дал мне враг.
(А. Дольский)
Далеко не все деньги, добытые в игорных домах, Дик Бенц вносил в
«корабельную казну». И не все время тратил на карты. Он шастал по
городу, заводил знакомства (иногда весьма странные), сыпал налево и
направо монетами, держал ушки на макушке, а язык на привязи.
Команда узнавала о похождениях своего капитана со стороны.
Однажды Райсул и Хаанс принесли из порта рассказ о том, что Бенца
на задворках старого склада попытались взять на клинки люди эдона
Манвела – «за то, что сует свой острый нос куда не просят». Тут
выяснилось, что Дик Бенц умеет драться не только шваброй. Портовый
люд злорадно перешептывался: шайка манвеловских прихвостней
расползлась латать шкуры, а молодой франусиец и царапины не
получил.
Встревоженный погонщик попробовал урезонить бретера:
– Эдон Манвел опасен, как змея на солнцепеке. Оставили бы
вы, сударь, его в покое.
– В покое? Не дождется. Я его издали видел – и узнал.
Встречались мы, давно, я тогда был еще мальчуганом. Тогда он за
дерзкое словцо попытался меня убить. Всерьез... Ничего, ничего,
посчитаемся...
– Не просчитаться бы вам, сударь. Сталь – она сталь и
есть, а тех головорезов, говорят, было восемь морд.