Свет рассеивала пластина магического светильника, намертво
прикипевшая к своду пещеры. Такие пластины могут десятилетиями
источать неяркое свечение. Вряд ли чародей, создавший источник
«холодного света» и продавший его за хорошие деньги, предполагал,
что его творению предстоит попасть в грот, освещать угрюмые камни и
бьющегося меж них окуня, который попал в яму меж камней и не смог
уйти с отливом.
Вода ревела и закручивалась воронкой, уходя через пролом в
стене. Там, снаружи, она низвергалась по склону коротким водопадом,
догоняя отступающее море.
Но вот что-то живое, крупное, сильное протиснулось сквозь пролом
навстречу потоку. Из водоворота показалась лапа, покрытая
серебристой чешуей. Когтистые пальцы с перепонками сомкнулись на
чем-то, вцепились мертвой хваткой – и замерли.
Существо не шевелилось, не спорило с водоворотом, не пыталось
забраться в грот. То ли обессилело, то ли знало, что вода и так
уйдет, трепыхаться незачем...
Вода действительно канула в пролом, чтобы в свой час победно
вернуться с приливом. Теперь видно было, что лапа держится за
обломок металлического прута, торчащий из камня.
Зеленоватому свету открылась голова, покрытая крупной светлой
чешуей. На шее видны были большие жабры. Выпуклые, как у рыбы,
глаза без тревоги оглядели пещеру.
Немного выждав, существо ловко проползло в пролом. Если бы в
пещере кто-нибудь был, он смог бы разглядеть явившегося из моря
гостя целиком. Широкие плечи в серебряной чешуе, гибкая спина,
длинные задние лапы, заканчивающиеся чем-то вроде плоских
ластов.
Некоторое время существо лежало, собираясь с силами. Затем жабры
втянулись в жаберные щели. Пластины из плотной чешуи скользнули на
щели и плотно их закрыли. Существо закашлялось и полной грудью
вдохнуло сырой воздух.
Внимание существа привлек окунь, бьющийся меж камней. Существо
по-человечески село на полу и точным движением выбросило лапу в
сторону обреченной рыбины. Когти сцапали окуня, как кошачья лапа
хватает мышь.
На морде существа распахнулась пасть, похожая на акулью и так же
усаженная острыми треугольными зубами. Окунь тут же был разодран и
проглочен вместе с головой, колючими плавниками и костями.
Покончив с окунем, существо поднялось во весь рост. И тут уж
любому (если бы в пещере был этот «любой») стало бы ясно, что это
не морская неразумная тварь, а существо куда более загадочное. На
кожаном поясе, обхватывающем талию, у него висело что-то вроде
заточенного железного прута, а справа на этом же поясе крепились
нож в ножнах и кожаная сумка, из которой струйкой вытекала
вода.