2
Там, хватив в таверне сидру,
Речь ведет болтливый дед,
Что сразить морскую гидру
Может черный арбалет.
(Н. Гумилев)
– После треволнений прошедшего дня капитан Гайдж опустил
«Портовую девчонку» на воду юго-западнее небольшого, покрытого
лесом острова, почему-то не значащегося в лоции. Капитан Гайдж
решил, что это одна из ошибок картографов. Все мы, небоходы, знаем,
как подло могут подвести карты.
Посетители таверны «Попутный ветер» (судя по сине-белым рубахам,
сплошь леташи) согласным ворчанием ответили рассказчику: мол,
верно, картографы – дармоеды косорукие, всех бы их покрошить на
корм для лескатов...
Невысокий, щуплый старик обвел таверну спокойным, проницательным
взором темных глаз и продолжил:
– Альбинец Гайдж был толковым капитаном, стоянку выбрал
засветло. Хорошая нашлась стоянка: бухточка, закрытая от ветров.
Капитан собирался послать четверых леташей осмотреть остров. Если
там все мирно, он собирался разбить на берегу лагерь и побаловать
команду горячей едой с костров...
Слушатели заулыбались. В полете они ели всухомятку – и ценили
такие простые радости жизни, как миска горячей похлебки во время
береговой стоянки.
– А только рано альбинец строил планы, – вздохнул
рассказчик. – Не успел он шлюпку на воду спустить, как «Портовую
девчонку» сотряс страшный удар. И тут же пастух закричал из
«мокрого трюма», что днище пропорото наискось чем-то острым, вода
прибывает, тяжело ранен один из лескатов...
– А сколько всего лескатов было у капитана Гайджа? – с
джермийским выговором спросил краснолицый леташ.
Слушатели на него заворчали. Но рассказчик не рассердился.
– Пять, – пояснил он. – Четыре по бортам, один кормовой...
Капитан Гайдж погнал леташей в трюм, пластырь заводить на пробоину.
А сам вместе с погонщиками потянул лескатов вверх. Что за
опасность ни подстерегала внизу – уходить надо было в небо.
Слушатели закивали.
Старик мягко пошел от стола к столу. Он дружелюбно глядел в
глаза подвыпившим леташам, и каждому посетителю казалось, что этот
седой человек рассказывает свою историю только для него.
– Поднялись быстро, но невысоко. Лескаты беду почуяли,
вверх рванули, как их дикие предки делали. Но зависли почти над
водой. В воздушный поток не попали – паруса, стало быть, без
работы. А лескаты слышат боль раненого собрата, слышат страх
пастуха. Уперлись – ни вверх, ни вниз. Тут капитан Гайдж посмотрел
за борт – и ахнул...