Эти то свои сомненья я и изложил юнге Игорю «армянину».
На что он только хмыкнул, и поведал мне события, от которых
встали волосы у меня не только на голове, но и на всех остальных
местах, где они ещё случайно смогли сохраниться.
И вот что он мне рассказал: - «Сначала по поводу твоей, (думаю
она и была официальной), версии, скажу следующее: «В этот день я
лично получал сводку погоды, и она гласила, что на море был шторм
семь баллов, а в воздухе восемь баллов ветер. Если ты не
представляешь, что это такое, то объясню: «Это на море убийственная
волна, выше шести-семи метров, а на воздухе ветер, который легко
ломает ветки на деревьях».
Чёрное море оно обладает редкой спецификой. Тут и при
шести-бальном шторме любому судну плыть весьма проблематично. В
иностранных справочниках судовождения оно вообще считается
несудоходным при таких сложных погодных условиях, особенно с
октября по апрель месяц. А уж мелким сторожевикам, сопровождающим
нас, это и вообще было в принципе невозможно. Хотя они отчаянно и
боролись со стихией, но силы были явно неравные.
Сначала не выдержал СКА №151 из нашего сопровождения, и черпая
воду бортами повернул обратно в Севастополь. Второй сторожевик СКА
№022, отважно борясь с волной, продолжал героически нас
сопровождать, хотя и отстал безнадёжно, а о его присутствии мы
могли знать, лишь общаясь с ним по радио. Короткая, но мощная
черноморская волна бьёт судно с такой силой, что оно всё время
пытается развалиться на части.
Облачность была практически максимально-возможной, тучи касались
верхушек мачт, и для полётов самолётов это наверняка был полный
минимум. Если бы какой-то сумасшедший лётчик и рискнул бы вылететь
в такую погоду, и даже нашёл нас в этом облачном киселе, то ни
какая торпеда в шестиметровую волну уж точно бы не пошла, и тем
более не смогла бы попасть в наше судно».
А вот теперь я тебе расскажу, что с нами произошло на самом
деле, но надо начинать рассказывать с момента загрузки нас в
Севастополе. И так, слушай:
"Нас загрузили в основном богемой: артисты, певцы, медработники
в больших чинах, а также ответственные парт-работники всех мастей и
калибров. Попытались было втиснуться потом в Ялте раненые, которых
на пирсе было огромное количество разложено на носилках, но
ответственный товарищ, командующей погрузкой, категорически
отказался их загружать, а капитану приказал отдать швартовы и
отойти от пирса."