С силой оттолкнувшись от двери, Кристиан на ходу выхватил копис
и размахнулся. Описав в воздухе дугу, изогнутый клинок ударил в
ребро меча с такой силой, что Лирамель невольно отступила и, едва
успев обхватить рукоять обеими руками, нанесла косой удар, тут же
парировав второй лобовой выпад. Она знала, на что был способен ее
брат – они не раз упражнялись вместе с Параманом. Она знала, а вот
он — нет. Шаддан оказал Лирамель неоценимую услугу, поддавшись на
уговоры обучить своему мастерству – его техника подходила ей
лучше.
Ритм поединка постепенно убыстрялся. Они кружили по кабинету, не
сводя друг с друга настороженных взглядов. Тени метались по стенам,
то раздваиваясь, то сливаясь в одно огромное безликое нечто.
Чувства стали подобны льду, эмоции улеглись, остался только разум.
Кристиан принял ее вызов всерьез и стал по-настоящему опасен - это
было именно то, чего Лирамель добивалась. В глубине его сознания,
свободного от всего, кроме ярости, таилась та единственная
ахиллесова пята, благодаря которой его все еще можно было
подчинить. Дарита не знала о ней, потому что видела от мужа только
любовь и преданность, но Лирамель шла с братом с самого начала и
замечала нечто большее — то, что горело в его взгляде, когда он
смотрел на Тарэма, и позволило отречься от своего народа, став
частью чужого. Она знала, что никакие уговоры и угрозы не способны
разрушить стену ненависти и обиды. Это могла сделать только
совесть, которая говорила в Кристиане громче его гордости и, будучи
раненой, становилась сильнее разума. Карл однажды показал ей это на
полях Бартайоты, и она запомнила его урок.
Когда стол, на котором горели два подсвечника, оказался за
спиной, Лирамель резко уклонилась, перехватила руку брата и ударила
рукоятью по запястью. Скрипнув от боли зубами, тот выронил копис и
попытался отшвырнуть ее, но Лирамель, успев отпрыгнуть в сторону,
развернула клинок и полоснула Кристиана по груди, легко распоров
тунику.
— Это земля… принадлежит моему Роду, — глядя, как пропитывается
разорванная ткань кровью, проговорила она, стараясь успокоить
дыхание. — Роду, во главе которого стою я. Если для блага
Королевства потребуются твоя жизнь или жизнь тех, кто тебе дорог, я
возьму их, не задумываясь. – Опустив меч, она начертила перед собой
невидимую линию и, пристально взглянув на брата, добавила: - Бог
вручил тебе свой народ, подарив любовь княгини, но ты забыл, что
если бы мне не было дано остановить Миэля, никакая доблесть бы
выстояла против него. Не забывай об этом и впредь знай свое место.
Как я знаю свое.